— Придется составить акт и доложить о тебе в комиссию при горисполкоме, — говорит Алла. — С Сабиром мы разберемся, но постарайся понять: наказание ты заслужил. Верно?

— Не знаю, — ответил он.

Может быть, действительно не знает. Стреляют же из ружья иные дяди в незадачливых любителей чужих фруктов. А этому все-таки шестнадцать. Сабир для него наверняка пострашнее садовых воров.

“Какой-никакой, а за обеденный перерыв выточил, — поднимаясь к себе, думал я. — Алла, конечно, сделает представление, но кому-нибудь из нас надо вплотную заняться интернатом”.

Интернатом мы занялись основательно. Но это было потом, после… А сейчас мне позвонил Анатолий, и его сообщение круто изменило главное направление поиска.

СООБЩНИК

СООБЩНИК

Опять, уже в четвертый раз за сегодняшний день, я проезжал по Морской улице.

“Колесов А.Н.” — на дверной табличке. Так и есть: именно здесь я побывал сегодня утром. Еще до того как мне открыли, я вспомнил высокого, аскетического типа мужчину средних лет. Он не проявил ни малейшего желания пропустить меня дальше прихожей, вежливо, но совершенно безразлично выслушал и отрицательно покачал головой. У меня осталось чувство, будто разговаривал с глухонемым, и еще: не нашедшего выход раздражения.

Нажимая кнопку, ловлю себя на желании сделать это помягче, будто от силы звонка зависит: сообщит ли мне А.Н.Колесов что-нибудь стоящее или в последний момент передумает.

В дверях знакомое лицо хозяина, и на этот раз приглашающий жест, сопровожденный коротким:

— Прошу.

В комнате меня встречает Анатолий, быстро вполголоса говорит:

— Внучка тяжело больна, сейчас вроде лучше.

Теперь понятно, откуда эта щемящая тишина в квартире, откуда безразличие к чужой беде. Мы, занятые своими профессиональными делами, часто упускаем из виду вот такие привходящие обстоятельства и поверхностно судим о людях, с которыми сталкиваемся в процессе сыска. Однако через несколько минут мне было уже не до отвлеченных рассуждений. Выслушав Колесова, я снова стал сыщиком, и только им.

— Вчера вечером раздался треск мотоциклетного мотора. Это было очень громко. Прямо под балконом. Мотор не заводился, а буквально грохотал с короткими интервалами. Так продолжалось долго. Я потерял терпение, вышел на балкон. С мотоциклом возился какой-то парень. Я крикнул ему, чтобы он откатил мотоцикл подальше, здесь больная, но он и не услышал меня… Грохот стоял неимоверный. Наконец мотор завелся, и он уехал. Вот, собственно…

Видимо, по моему выражению Колесов понял важность сказанного и добавил;

— Я не думал, что этот эпизод может вас заинтересовать. Да и не до того утром было: всю ночь не спал.