— Но ведь интересно же, ребята…

— Да и что тут особенного? Ну, зайдем, посмотрим и уйдем…

— Нельзя, поймите же вы наконец! Мы можем таких дров наломать…

Сергеев с улыбкой наблюдал этот разнобой мнений. Все идет как надо. В конце концов коллектив придет к однозначному решению. Он перевел взгляд на все еще стоящего Буслаева и поднял руку, прекращая шум.

— Что вы надеетесь увидеть на корабле и что собираетесь описывать?

На это у цивилизатора оказался четко подготовленный ответ:

— Наконец-то человечество столкнулось с цивилизацией, стоящей на равной, а то и высшей ступени развития. Жаль, конечно, что они давно погибли, но корабль-то остался. Вот он, рядом. Остались приборы, карты, книги или другие средства информации. Человечество почерпнет для себя много нового и полезного. И поскольку мы открыли этот астролет, нам по праву принадлежит честь первыми войти в него.

Цивилизатор сел, и Сергеев почувствовал, что его слова убедили многих. Убедили не логикой, ее-то как раз не было, а той эмоциональностью, которая так часто в спорах побивает все остальные доводы. Сможет ли он найти слова прямо противоположные, но несущие не менее убедительный эмоциональный заряд? Нельзя же признаться, что он просто боится? А впрочем, почему нельзя? Если понадобится, он скажет. Даже больше, он обязан это сказать. Но пока он сказал другое.

— Почерпнет много нового, говорите? А ну-ка подойдите сюда, Буслаев, покажите, как это делается.

Василий пожал плечами, но поднялся к столу.

— Представьте себе, что вы уже побывали в корабле и вынесли оттуда вот этот прибор. Определите, для чего он служит, какие принципы заложены в его работе, что мы можем почерпнуть. Предположим, что это изделие не стреляет и его можно безнаказанно вертеть в руках.

Цивилизатор осторожно взял в руки прибор совершенно непонятного назначения. На одном конце бронзовой подставки была закреплена градуированная дуга, на другом — подвижная стрелка. Стрелка скользила по дуге. Ясно было, что прибор определяет углы… А может, что-то другое? Повертев прибор так и эдак, Василий взлохматил бороду и задумался.

— Ну, ну? — торопил профессор.

— Сложная штука… Углы находит, — неуверенно пробормотал Буслаев, чувствуя себя очень неуютно под пристальными взглядами всего зала. То, что казалось таким легким и интересным, оборачивалось совершенно неожиданной стороной. — А-а-а… понял. Вы все-таки побывали в астролете и захватили там это. Вот видите, а нам запрещаете.

Сергеев рассмеялся и отобрал у него прибор.

— Вот до чего можно договориться, когда не знаешь, что сказать, — добил он Буслаева при общем смехе. — Разумеется, мы не были в корабле. А этот прибор изготовлен на Земле, в семнадцатом веке. Это секстант. С его помощью древние мореплаватели определяли свое положение в океане. Вот видите, Буслаев, даже земное изделие, изготовленное людьми с родным вам складом мышления, вы не смогли определить. Что же вы поймете в инопланетном корабле, где все другое — и мышление, и логика, и математика?