Последний поворот и коридор уперся в люк. За несколько метров до приближающихся беглецов он стал открываться, медленно, толчками, словно тот, кто управлял им, не был до конца уверен, стоит ли выпускать пленников. Но с половины пути люк решительно и быстро убрался в стену. Восходящее солнце Такрии ударило в глаза, и свежий, напоенный запахами трав воздух ворвался в разрывающиеся от усталости легкие беглецов. Пошатываясь, они сделали еще десяток — другой шагов и упали на руки подбежавших товарищей. А у люка угрюмой кучкой сгрудились ящеры. Теперь, когда пленники были вне пределов досягаемости, они не проявляли враждебности, просто стояли и смотрели. Отдышавшись, Буслаев обернулся к ним, внушительно погрозил кулаком. Ящеры попятились, теснясь, втянулись в корабль, и серая пластина бесшумно отрезала их от людей.
ПРОЩАЙ, ТАКРИЯ!
ПРОЩАЙ, ТАКРИЯ!
Голос прозвучал часа через три, когда солнце уже высоко поднялось в небо. Сухой, без интонаций, аналитически подбиравший слова, усиленный мощными динамиками голос несся над равниной, над лесом, над горами, заставляя цивилизаторов хмуриться, а аборигенов прятаться в пещеры.
— Вы убирать силу, мы покидать планету… Вы убирать силу, мы покидать планету…
Эта фраза непрестанно повторялась с интервалом в десять минут, будто на корабле включили пластинку с замкнутой дорожкой.
Сергеев немедленно послал мобиль за членами комиссии, отдыхающими на Базе. Пока они собрались и прилетели, прошло полчаса.
— Ваше мнение, коллеги? — спросил академик хриплым со сна голосом.
Патриция решительно махнула рукой:
— Пусть убираются! С такими нам не о чем говорить.
Олле и Ирина поддержали ее. Сергеев молчал, напряженно обдумывая.
— Не согласен! — угрюмо прогудел Буслаев. — Предлагаю держать поле, пока они не вылезут.
— А дальше что? — спросил Сергеев.
— А дальше… Дальше будем разговаривать.
— О чем? И на каком языке? Если они не хотят вступать в контакт, остается одно — война. Значит, взорвем планету. Так не лучше ли разойтись мирно?
— А где гарантия, что они не шарахнут по нас сверху? — не сдавался цивилизатор.
Козлов легонько постучал ладонью по столу, привлекая внимание.
— Гарантий, разумеется, нет, кроме пушек нашего корабля. Но, думаю, до этого не дойдет. Не забывайте, среди них нет единства. И хотя мы не знаем, кто сейчас говорит: те, кто выпустил нас, или те, кто пытался задержать, — мы обязаны принять это предложение. Потому что мы — гуманоиды. Кстати, исследовав наш психологический комплекс, они на это и рассчитывают. У нас не оказалось точек соприкосновения, но принять совместное благоразумное решение мы можем. Возможно, в этом и кроется основа для будущего контакта. Поэтому, как председатель комиссии, и учитывая мнение большинства, принимаю решение: создать им условия для отлета. Он связался по рации с командиром земного звездолета.