— Твою мать! — разродилась, наконец, моя ненаглядная. — И как тут жить?!

— Тут — никак, — пояснил я. — Это всего лишь приёмная зала. Каюты, гостиная и ванные комнаты дальше.

— Ох-ре-неть…

— Эй, только не говори, что ты только сейчас осознала, от чего отказалась, когда за меня замуж выскочила!

— Это не я, это ты отказался! — обличающе ткнула в меня пальцем Бетти. — Хотя… я даже могу тебя понять. Это настолько шикарная клетка, что жить в ней невозможно. Только существовать.

— Зришь в корень, дорогая.

— Но кое-что мог бы и позаимствовать! — снова попеняла мне Лизка. — Вот такие кресла бы очень неплохо у нас в каюте смотрелись. Да и цветочки симпатичные…

— Запоминай, записывай, потом озаботимся.

— Обещаешь?

— Угу, — обречённо кивнул я. — Ни в чём себе не отказывай, радость моя. Только от согласований бесконечных меня избавь.

— Ладно.

— Ладно? — изумился я. — И всё?!

— Ну да.

— Хм… кстати, а с каких это пор тебя на аристократические игрушки потянуло? А как же драные комбезы, замасленные тряпки и разный хлам вместо интерьера?

— Да вот прямо сейчас! Захотелось, знаешь, пожить красиво…

— А ты выдержишь?

— Вот заодно и проверим!

— Я тебя за язык не тянул! Кстати, знакомься, — повернулся я к вынырнувшему из неприметной дверцы еврею-портному: — Соломон Львович, на сегодняшний вечер твой царь и бог. Слушайся его во всём, дорогая.

— А вы таки поторопились, молодой человек! — обрадовал меня гость. — Вами, Александр Фёдорович, я займусь в первую очередь!

— Не-не-не! — запротестовал я. — Дамы вперёд! Элементарная вежливость требует!