— Я должен перед вами отчитываться? — удивился я. Не разуваясь прошел по мягкому ковровому покрытию, сел в кресло. Принюхался — пахло чем-то съедобным и очень вкусным. И с чего на меня такой жор напал? Последствия ранения? — Настя, я так… вдруг зашел. Ты не против?

— Нет, конечно, — сказала она очень непринужденно. — Тебе что-нибудь смешать?

— Джин-тоник, — попросил я.

— «Сапфир», «Бифитер», «Гордонс»? — тоном опытного бармена спросила Настя.

— Даже не знаю, — заколебался я. — Все так соблазнительно звучит… Михаил, что вы посоветуете?

На лице бизнесмена заиграли желваки. Он вдруг стал удивительно похож на Ипполита из «Иронии судьбы», обнаружившего, что доктор Женя бреется его бритвой.

— «Сапфир», конечно, — сказал Михаил. — Всего доброго, господин таможенник. Всего доброго, Настя.

— Пока, — сказала Настя ледяным голосом. Открыла дверцу холодильника, загремела бутылками.

Михаил поставил бокал. Развернулся и двинулся к выходу. Уже у дверей приостановился и сухо сказал:

— Я попрошу тебя больше мне не звонить. Не хочу иметь ничего общего… с террористами. Теперь я понимаю, что ты меня использовала!

Дверь хлопнула. Я пожал плечами. Ну… ничего ушел. Более-менее достойно. Что-нибудь вроде «шлюха» или «истеричка» прозвучало бы глупо и неуместно. А так в его словах есть правда.

— Квартиру эту бросить придется, — задумчиво сказала Настя. — Она на Михаила записана… впрочем, здесь такая квартплата, что все равно не потяну. Использовала… надо же!

— Не обижайся, но он ведь прав, — сказал я. — Использовала?

Настя покосилась на меня. Насыпала в стакан лед. Спросила:

— Тебя-то с какой стати это интересует?

— Может, я хочу знать, любила ты его или нет.

— А он что, меня не использовал? — Настя протянула мне стакан. Сама села на высокую табуретку у барной стойки. — Зачем пришел?

— Я же говорю — вдруг захотелось заглянуть. Шел мимо…

— Ну-ну, — кивнула Настя.

— К родителям ходил, — неожиданно для самого себя признался я. — Они меня не узнали. Они теперь одни… я был единственным ребенком. Отец постарел.