После охоты ованго принялись разделывать туши. Самок и молодых бычков они захватили живыми и связали веревками. Появились женщины и дети с вязанками хвороста, загорелись десятки костров. Октавус, не покидая своего убежища в густых зарослях, наблюдал за странными поступками людей. Они жарили мясо и ели его, дети кидали друг в друга кости и смеялись. Затем началось всеобщее веселье, песни, танцы, которые в основном имитировали охоту. Одни из ованго подражали быкам и гонялись за теми, кто изображал охотников. Последние ловко увертывались и поражали преследователей воображаемыми копьями.

Все это несколько отвлекло Октавуса от мрачных мыслей. Глядя на пылающие костры, он вспомнил лесную поляну, вспомнил до мелочей ночь посвящения. Чуть слышно запел он боевой гимн и, постепенно избавившись от неуверенности, решил идти дальше, невзирая на то, что надвигалась ночь. Октавуса охватило нетерпение, он чувствовал, что цель близка, и не хотел больше медлить.

На рассвете он увидел узкий серебристый столб, возвышающийся над холмами. Его остроконечную вершину уже осветили первые лучи Тохо, и она ослепительно сверкала. Октавус мог поручиться, что это не природное образование, но, с другой стороны, Мудрый Ро ничего не говорил ему о подобном столбе. Кто воздвиг его здесь? Зачем? Робот остановился в нерешительности. Может, он сбился с пути? Однако рядом, всего в нескольких шагах, протекала река, и утренний туман клубился над ней, поднимаясь все выше… Нет, Октавус знал твердо: с пути он не сбился.

Скоро он заметил другие сооружения. Это были полуразрушенные строения с ободранной обшивкой. От некоторых остались лишь голые скелеты металлических конструкций, изъеденных ржавчиной. Под их сводами располагались капища ованго — вокруг плоских жертвенных камней стояли деревянные идолы, украшенные побрякушками и всяким хламом, который ованго скорей всего насобирали здесь же. Блестящие железки, стекляшки, кольца, трубки, пружины — во всем этом Октавус узнавал детали от приборов и механизмов, некогда принадлежавших роботам.

Спрятавшись в кустах, Октавус не предпринимал никаких действий, он наблюдал. За целый день в храме, среди развалин, была принесена всего одна жертва. Однако по некоторым признакам Октавус догадался, что готовится большое жертвоприношение по случаю удачной охоты. Ованго носили дрова и складывали в поленницы у алтарей, тащили спутанных веревками, ревущих и брыкающихся животных, захваченных на холмах.

К вечеру стали собираться те, для кого предназначалось празднество. Охотники пришли без женщин и детей и были вооружены. Сперва это насторожило Октавуса. Но потом он подумал: ованго вооружены, они все в сборе и прекрасно сознают, что никто не рискнет напасть на них сегодня, а потому они скорей всего вообще сняли внешнюю охрану. Зачем нужна охрана, когда здесь целое войско?