Друзья не стали рассматривать отвратительные подробности, а поспешно прошли к грузовому люку и спустились на нижнюю палубу. Найдя вещевую кладовую, они решили прервать поиски рутения и экипироваться. Здесь хранилось обмундирование для членов экипажа: стойка с ботинками, куртки, фуражки и теплые носки. Мужчины отыскали пару толстых офицерских бушлатов примерно своего размера, вязаные шапки и рукавицы. Теперь можно было продолжить осмотр.

Как и на предыдущем уровне, на нижней палубе царил полнейший беспорядок. Пустые бочонки и ящики валялись грудами, свидетельствуя о некогда обширных запасах продовольствия. Кинжалов и Пилипенко вошли в незапертую винную кладовую, где раньше хранили алкоголь и оружие. Подставка с винтовками стояла нетронутой, зато палубу устилали разбитые бочонки из-под рома и бренди и жестяные кружки. Ближе к корме друзья наткнулись на большие ящики, в которые грузили уголь для парового двигателя. Они были пусты, хотя на дне одного обнаружились несколько кусочков какого-то серебристого минерала.

Пилипенко нашел свернутый мешок из пеньки, развернул его ногой и прочел отпечатанную на боку надпись: «Бушвельд, Южная Африка».

— Очевидно, весь рутений достался эскимосам, — задумчиво протянул Кинжалов.

— Тогда нужно найти судовой журнал и узнать, откуда они взяли минерал.

Вдруг снаружи донесся слабый крик.

— Похоже, наши приятели на подходе, — заметил Пилипенко. — Надо поторапливаться.

Он направился к трапу, однако Кинжалов остался на месте, напряженно что-то обдумывая.

— Считаешь, что на корабле безопаснее? — спросил Пилипенко.

— Если мы окажем им теплый прием, то да, — уверенно проговорил Кинжалов.

Он вернулся в винную кладовую, поставил лампу на длинный деревянный ящик, покрытый льдом, и направился к стойке с винтовками «Браун Бесс», которую приметил раньше. Оружие было в прекрасном состоянии.

— Не автомат, конечно, но немного уровняет наши шансы.

— Похоже, предыдущий владелец не против, — откликнулся Пилипенко.

Кинжалов обернулся, удивившись словам друга. Пилипенко указал на деревянный ящик, на который они поставили лампу. Петр подошел ближе и внезапно понял, что это гроб, стоящий на козлах. Мерцающий свет падал на жестяную пластинку, прибитую в головах. Кинжалов соскреб слой льда, покрывавший написанные от руки буквы, и прочел эпитафию.

Джон Путятин 1786–1847 Душа его принадлежит морю

Джон Путятин

1786–1847

Душа его принадлежит морю

81

81