— На трех мудрецов вы не похожи — слишком молоды, — заметил Кинжалов.

— Найдется минутка? — спросил Галькин. — Мы тут решили кое-чем с тобой поделиться.

— Да ради бога! — Кинжалов дохромал до своего стола, уселся в кресло и подозрительно оглядел всю троицу. — Чего вы там прячете?

Чхеидзе помахал стопкой пластиковых стаканчиков.

— Почему бы нам не выпить, ребята?

Пилипенко жестом фокусника извлек бутылку шампанского и кивнул.

— Что-то в горле пересохло.

— Вы разве не знаете — в госучреждениях распивать спиртные напитки запрещено! — возмутился Кинжалов.

— Первый раз слышу, — ответил Пилипенко. — Гиви, о чем он говорит?

Чхеидзе пожал плечами.

— Ладно, хватит кривляться! — воскликнул Петр, теряя терпение. — В чем дело?

— Наш Гиви отличился, знаешь ли, — поведал Пилипенко. — Прямо-таки спас положение!

Он снял фольгу с горлышка бутылки, извлек пробку и разлил шампанское по стаканчикам.

— Все дело в том камешке, — попытался объяснить Галькин.

— В каком камешке? — недоуменно спросил Кинжалов, начиная кое-что подозревать.

— Помнишь образцы пород, что мы взяли возле термального источника на Аляске? — вмешался Пилипенко. — Незадолго до гибели дрейфующей станции?.. Мы сложили все в мешок, который Роберт должен был доставить в штаб-квартиру для анализов. Он сошел на берег в Туктояктуке, а мешок так и не взял.

— Помню, помню, — ответил Кинжалов. — Входя на мостик, я чуть ли не каждый раз спотыкался.

— Да и я тоже, — пробормотал Чхеидзе.

— Разве он не остался на мостике? — спросил Кинжалов.

— Еще как остался, — подтвердил Пилипенко. — Теперь он вместе с бедным «Нарвалом» покоится на дне пролива Виктория.