— Ты сделал все правильно. Моя вина, что мне не хватило смелости быстро решить это дело. Если бы не ты, даже не знаю, как оно обернулось бы.

Крепыш немного успокоился и присел у стены, подальше от трупа.

— Я убивал еретиков, то есть дикарей, но это другое.

— Понимаю.

Новичок, как и следовало ожидать, прикрыв глаза спал в дальнем конце норы, никак не отреагировав на происшествие.

— Давай, что ли, Шипа отволочем на лестницу, а то не по себе рядом с ним ночевать.

Крепыш замялся.

— Свист, а он не встанет?

— Нет, это только ближе к горам может произойти.

Он вспомнил, как они с Орехом таскали мертвецов в муравейник и отрубали им головы из предосторожности.

— Может быть, все‑таки перестраховаться? – Крепыш тронул топорик, притороченный к его рюкзаку.

— Не стоит, — беспрекословно отрезал Свист.

Несколько позже, когда они убрали тело с глаз долой и Крепыш, отвернувшись к стенке, уснул, Свист взялся за вещмешок убитого. Кроме всякой нужной мелочи, в одном из карманов рюкзака он нашел карту в кожаном чехле. На большом листе плотной бумаги Шип отметил норы и снабдил каждую пояснением, когда и скольких найденышей он повстречал там‑то и там‑то.

Десятник глянул в сторону лестницы, где в полумраке лежал мертвый Шип с пробитой головой.

— Ты был прав, Сонный, — пробормотал охотник.

Огонь в чаше горел бесшумно, не коптя и не требуя дров. Свист поднес руку к янтарному пламени и не почувствовал боли, лишь успокаивающее тепло.

55

55

— Нам не оставляют выбора.