— Полиция внизу, осмелюсь напомнить, — с любопытством сказал Гейлих.

— Но ведь меня здесь нет? — спросил Хол в ответ.

— Конечно, вы убыли вчера в неизвестном направлении, взяв билет в Чикаго… Но дело в том, что вы были там лишь дважды, и оба раза вместе со мной!

— А, так вот почему вы недовольны!

— Естественно. Попытка с помощью запрещенных законом технических средств совершить диверсионный акт в главном посту управления стратегических сил! Еще несколько дней, и они придут уже за мной. Что вы на это скажете?

— Это была ваша идея.

— Неужели?

— Я имею в виду ядерный бункер и демонстрацию для Бордже!

— Идея — моя. Ну и что?

— А то, что Бордже вообще не нужно было запугивать! Его вообще не нужно было отправлять!

— Ну, Бордже — это уже ваша идея.

— Неужели?

— Не все ли равно? — Гейлих, очевидно, выговорился и теперь уселся поудобнее, готовый рассуждать спокойно. — Выбора у нас нет, нужно срочно исчезать — или вступать в борьбу. К последнему я совершенно не готов — из-за этого Бордже, между прочим! К тому же этот Кливтен, выдвинувший обвинение, малый с честолюбием, так и рвется упрятать меня за решетку. Каково положение с нашей анабиоз-камерой?

— Послезавтра все будет готово, — Хол кивнул на телефон.

— Так вы знали?

— Я предполагал, — скромно заметил Хол.

— Еще бы — потерять портсигар!

— Должен вас разочаровать, шеф, — Хол уже совершенно оправился и теперь сидел, закинув ногу на ногу и нагло глядя Гейлиху в глаза, — взгляните!

И вытащил из кармана так называемый «портсигар». Гейлих смотрел на него с нескрываемым страхом.

Насладившись эффектом, Хол пояснил: