Последние слова предатель растягивал на манер змеиной речи, с наслаждением перекатывая на языке каждый звук. Безумная улыбка озарила его лицо. Удерживая изогнутый кинжал в правой руке, Повелитель небрежно похлопывал его лезвием по ладони левой. Алур не спеша подошел к Ансацу и поставил пыльный сапог тому на грудь. Мужчина никак не отреагировал на такую наглость.

— Ты видишь! — на распев произнес бывший кагэми. — Ты все это время знал, что я Повелитель! Знал, но ничего не предпринял! Ты — темная падаль!

Алур плюнул на лицу шиварца. Слюна кораш оказалась подобно кислоте. Она жгла кожу Ансацу, дымясь и медленно растворяясь. Октуш виа Сацуи продолжал смотреть прямо в глаза предателя, игнорируя боль.

— Наслаждаешься временным преимуществом, — Ансацу слегка наклонил голову на бок. В его голосе более не было назидательных ноток. Не было и яда. Мужчина больше не пытался разозлить стоявшего перед ним юношу. Он разговаривал с ним холодным, безэмоциональным голосом. Так же, как и с другими своими врагами. — выкормыш краснотряпочников?

Алур заскрежетал зубами и ударил шиварца ногой но лицу наотмашь. Кровь брызнула на землю из разбитой губы.

Скованные кагэми забились в цепях, в попытке вырваться и помочь старшему.

— Амо! — малышка дернулась к наставнику, но была остановлена грозным приказом мастера:

— Стоять! — одно слово и все кагэми замерли. Даже Алур на мгновение потерял всю свою уверенность и как то нервно вздрогнул. — Не любишь правду, балахонщик?

— Не смей меня так называть! — еще один удар сапогом, но теперь по ребрам. И еще. Еще.

Шиварец согнулся пополам от боли, но не дал врагу насладиться своими страданиями. Но если Ансацу стойко переносил на себе все побои, то его ученице и подопечной была куда тяжелее. Она не могла спокойно смотреть, как мучают дорогого ей человека. Слезы заливали ее лицо. Она беспрестанно дергала цепи, пытаясь вырвать их, освободиться и помочь наставнику. Опекуну. Отцу. Но все ее попытки были напрасны — пока по цепям пробегали огненные всполохи, лишь каждая десятая, а то и двадцатая, попытка давали результат в пару миллиметров. Но этого было мало. Катастрофически мало. И маленькая брюнетка это прекрасно понимала.

Когда Алур наконец успокоился и выплеснул весь свой гнев, шиварец валялся на земле. Мужчина кашлял и сплевывал кровью. Цепи впились ему в кожу, раня ее и сдирая.

— Ты не кагэми и не Балахон, — голос Ансацу был хриплым от побоев, — тогда кто ты?

— Я Повелитель Теней! Я стаю выше и вас, жалкие твари и эти безмозглых ублюдков!

— Ты ничтожный молокосос, возомнивший себя кем-то стоящим, — Ансацу перевернулся так, чтобы вновь иметь возможность напрямую взглянуть на предателя. — Ты такой же свихнувшийся выродок, как и окружающие тебя огненные фанатики. И кончишь так же, как и они все.