«Это последний обряд. Пойдёмте, я стану переводить, пока смогу. Ты всё поймёшь».

Вслед за девочкой Мартин и Ирина двинулись по кольцу. Первый священник на миг запнулся, прежде чем его крылья начали чертить слова на шеали-жестовом. Наверное, в шагах Мартина и Ирины слепец уловил поступь Чужих. Но девочка что-то громко требовательно пропела – и крылья священника взметнулись в воздух.

«Рождённые невинными… отринувшие предопределение… поднявшиеся к небу… познавшие ход времён… разделившие слова и дела… заглянувшие в завтра… увидевшие законы…»

Крылья девочки двигались так стремительно, что Мартин едва успевал читать её слова. Казалось, на самом деле девочка не успевает переводить всё, будто жесты священника несли в себе не просто буквы или иероглифы, а целые смысловые блоки…

Второй священник вскинул крылья уже без колебаний:

«Познавшие добро и зло… утратившие покой… стремящиеся познать непознаваемое… изменившие землю и воду… разделившие жизнь и смерть… не ставшие счастливыми…»

– Что-то подобное я читал и у нас… – пробормотал Мартин – просто, чтобы прогнать наваждение.

Ирина тихо ответила:

– К чему-то подобному приходит любой разум.

«Тысячелетия боли и крови… поиски и поражения… в погоне за бытием… смысл смысла… в страхе и печали… слабые крылья бури… узнавая жизнь – познаешь смерть…»

Внезапно, с каким-то неожиданным холодным равнодушием, Мартин подумал, что Адам и Ева, вкусив от Древа Познания, вовсе не стали смертными. Они лишь поняли, что смертны. Поняли – поскольку именно в тот миг обрели разум. Променяли вечное райское бездумье на быстротечные муки разума.

Кто сказал, что плоды Древа Познания сладки? Дьявол? Что ж, он известный обманщик. Сок райского яблочка был горьким, как хина, и режущим, будто толчёное стекло. Но когда он касается губ, ты уже не в силах отбросить запретный плод. Ты плачешь, будто зверь, лизнувший окровавленное лезвие. Плачешь, захлёбываясь собственной кровью, – и продолжаешь лизать смертоносный клинок…

Точно так же осознаёт свою смертность любое существо, вкусившее горький плод познания. Осознаёт – и остаётся жить с этим знанием, не в силах дотянуться до сладкого плода Древа Жизни. У тебя всегда есть выбор – отказаться от жизни, но у тебя нет выбора – отказаться ли от разума. Ты можешь глушить его алкоголем или наркотиками, сходить с ума или добиваться нирваны. Но только шеали нашли окончательный выход. Только шеали сумели вытошнить непрошеный дар, выплюнуть его под ноги жестоким богам.

Шеали отрицали разум, поскольку тот нёс в себе знание о смерти.

Шеали выбрали покой.