В любом случае на два года все это было безнадежно забыто. Но Марс ей сниться не перестал, и даже начал проникать в ее мысли в минуты дневного отдыха. С тех пор как она в последний раз ступала по поверхности планеты, поднимала к небу глаза, видела горизонт, прошло почти три года. Умом Дина понимала, что до самой смерти, которая рано или поздно наступит, такой возможности у нее не появится. Она, как и все население Облачного Ковчега, проведет остаток жизни в помещениях, напоминающих бомбоубежище, больничную палату, в лучшем случае – лабораторию. Все, на что можно надеяться – взгляд в небольшое окошко на звездное небо. В прошлом вид сине-бело-зеленой Земли привлекал внимание и успокаивал. На рыже-огненный шар, вокруг которого они теперь обращались, большинство старалось не смотреть. Вернуться туда было невозможно в принципе. Единственной, пусть и совершенно непрактичной надеждой для тех, кто хотел бы перед смертью от старости прогуляться по твердой почве, был Марс. Об этом говорили в спейсбуке и в некоторых блогах, расцветших в последнее время в миниатюрном Интернете Облачного Ковчега. Пока утрата «Нового Кэйрда» не разорвала связь между «Имиром» и Ковчегом, кое-какие записи доползали и до планшета Дины, и она их читала в редкие свободные минуты.

Теперь, во всяком случае, свободные минуты у нее действительно появились. Они с интервалом в двадцать четыре часа выполнили два запуска при разной конфигурации ледяного сопла: сооруженной «вьями» скошенной губы, почти незаметно выступающей за кормовую поверхность осколка и способной слегка изогнуть потоки пара. Первый запуск сообщил им вращение в требуемом направлении, хотя «вращение» – слово слишком громкое для разворота, на который ушли почти сутки. За это время «вьи» перенесли лагерь на противоположную сторону сопла, построив губу и там. Соответственно второй запуск остановил вращение, начатое первым. Теперь ориентация была близка к нужной, оставалось лишь чуть-чуть подправить ее маневровыми двигателями.

На подходе был очередной перигей. Сопло было направлено куда нужно, то есть вперед, что вновь превратило ядерный реактор в мощный тормозной двигатель. Роботы внутри осколка продолжали его раскапывать, формируя подобную грецкому ореху структуру, которая, согласно инженерному симулятору, позволит всему этому не рассыпаться во время последней серии маневров. Бункеры ломились ото льда, новый лед мог быть подан туда в любой момент, к тому же они наконец отладили систему, и она работала без сбоев. Один из уроков заключался в том, чтобы не пытаться сделать все сразу. Лучше всего не торопиться, поставить себе целью разумную дельту-вэ, выполнить запуск и зафиксировать его результат, потом оценить ситуацию и не спеша готовиться к следующему запуску. Как следствие, встреча с «Иззи» теперь должна была произойти заметно позднее, чем планировалось изначально, и почти с каждым разом откладывалась все дальше и дальше. Но одновременно росла и уверенность, что встреча все-таки состоится, если не произойдет ничего совсем уж непредвиденного, и эта уверенность сказывалась на мыслях Дины. Роботы теперь были почти целиком на автопилоте, и ей иногда делалось скучно. Можно было поговорить с Вячеславом, отделенным от них пластиковой стеной, но тот не слишком хотел общаться. Дзиро работал почти круглосуточно и последнее время выглядел уставшим. Дина изыскивала предлоги, чтобы проплыть у него за спиной и через плечо взглянуть на экран. Что он там делает – раскладывает «Косынку»? Выполняет расчеты по орбитальной механике? Пишет мемуары? Нет, большую часть времени перед ним были видео каких-то неизвестных ей машин. Методом исключения выходило, что они находятся у самой активной зоны реактора.