Как убедить комиссара, что я не ослышался, не перепутал чего-нибудь в словах капитана? Политическое умонастроение Голубкова хорошо известно всем и каждому, а потому могут предположить, что одну из его обычных шуток я простодушно принял за покушение на судно и его груз. Словом, из мухи сделал слона.

Я был твердо уверен, что капитан теперь не оставит меня в покое: не так он глуп, чтобы дать мне возможность поднять против него кампанию, которая могла бы испортить его большую игру. У капитана бархатная рука, но волчья хватка. И чего доброго, я могу теперь по собственной неосторожности свалиться за борт, или по ротозейству в машину угодить… Лучше всего поговорить с моим другом Чуриным, — решил я. — Что он посоветует? Один ум — хорошо, а два — еще лучше.

III. Хитрый маневр.

III. Хитрый маневр.

Внезапно в каюту вошел тот самый Чурин, о котором я только что вспоминал, и сказал мне, чтобы я немедленно шел к капитану. Я отправился и получил такой громовой разнос, какого и старые матросы не могли припомнить. Оказывается, старший механик Шнип доложил капитану, что из-за моей преступной небрежности чуть не взорвался паровой котел. У меня от удивления глаза на лоб вылезли, но все мои попытки доказать, что к паровому котлу я не имею никакого отношения, пресекались гневным и бурным словоизвержением. Вдруг мне стала ясна настоящая причина этого нагоняя. Капитан бушевал, но я уже молчал и терпеливо ожидал конца этой ловко подстроенной сцены…

Вечером я смотрел невидящими глазами на залитую лунным светом серебристую гладь океана. Красота неописуемая, а на сердце тоска смертная. Правда, комиссар освободил меня от наказания за мой первый «промах», но капитан блестяще достиг своей цели, плотно заткнув мне рот. Чурин, и тот пожалуй неодобрительно что-нибудь промычит да скорбно покачает головой, если я ему сообщу про беседу капитана с помощником…

* * *

Два дня прошли спокойно, и только на третий, когда мы вышли в Индийский океан, среди команды разнесся слух, что старший механик потребовал от командира коротенькой остановки, чтобы устранить в машине кое-какие неисправности. Говорили о том, что капитан уже советовался с комиссаром, зайти ли в один из ближайших портов или во избежание обычных неприятностей простоять сутки в бухте какого-нибудь пустынного островка. Раз машина нуждалась только в беглом осмотре, а не в ремонте, то пароходу все равно, где простоять сутки; островок же привлекал и тем, что можно будет сойти на берег.

Все эти разговоры и слухи опять заставили меня насторожиться. Умно ли я поступил, что ничего не рассказал комиссару? Не затевается ли именно теперь какой-нибудь подвох. Толки о капризах машины казались мне весьма подозрительными. Ведь заодно с капитаном мог быть и Шнип, который пришел на выручку Голубкову в самый опасный для него момент.