— Подснежники? — удивился Косаговский. — Что это такое?

— Это трупы, обнаруженные после стаяния снегов, — ответил Раттнер.

— Да, нравы калифорнийские! — поморщился болезненно Косаговский.

— Убийства советских и партийных работников, селькоров, поджоги глухих таежных заводов, колхозов, налеты на прииски, порча железнодорожного полотна, — вот программа действия «лесных дворян», — продолжал Раттнер. — Но это мелочь! Банда несколько раз подготовляла своевременно нами предупрежденные, а потому и неудавшиеся открытые военные выступления. Секта военизируется, проходит по ночам военную учебу. Оружие они получают контрабандой из Китая, от своих доброжелателей, манчжурских генералов. Оружие волокут в обмен на золото! Вот здесь-то и загвоздка! — вскочил со стула Раттнер и подошел к огромной карте Сибири, висевшей на стене. — Вся загвоздка в том, — повторил Раттнер, — откуда «лесные дворяне» берут золото для обмена на оружие? Ясно, что золото добывается хищническим путем, на тайных приисках, неизвестных нашим контрольно-учетным органам. Но где, где именно? Все крупнейшие золотоносные районы Сибири взяты «на-глазок» нашей агентурой! Не говоря уже о крупных государственных приисках, даже вольные артели золотоискателей учтены нами. И… никаких следов! Кроме золота, «лесные дворяне» сплавляют за границу металл еще более ценный — платину! Не удивляйся! Месторождения платины давно уже обнаружены в Сибири. Во всяком случае, мои пограничники накрыли в Кяхте «лесных дворян», менявших у китайских купцов платину на золото!

Палец Раттнера остановился на какой-то точке Народной Танну-Тувинской республики.

— Вот подозрительное место! — сказал он. — Тотжинский хошун Танну-Тувы. Здесь еще при царе было около тридцати золотых приисков. Не отсюда ли плывет золото, а возможно, и платина в обмен на оружие? Недаром же «лесные дворяне», лишь наступят на хвост, смываются через Саяны в бывший Урянхайский край. И чтоб я сдох, если…

— Чтоб я опух, если цей ведьмак не на стреме стоит! — гаркнул вдруг возмущенно Птуха, прильнувший к оконному стеклу. — От, товарищи, гляньте!

Косаговский и Раттнер подбежали к окну. Внизу, на противоположной стороне улицы, попрежнему стоял Памфил Трясоголовый, ярко освещенный светом уличного фонаря. Около ног юродивого протаял снег, и они погрузились по щиколотку. Косаговский невольно вздрогнул, словно и сам вступил на снег босыми ногами.

Памфил взмахнул посохом так, что Птуха едва успел отскочить в сторону.

— И чего он на нашу дверь пятаки пучит? — удивлялся Птуха. — Чи ждет кого, чи просто так поглядывает?