Я мог бы тут же броситься к двери в коридор, но такое бегство было бы слишком унизительным. К тому же во мне тоже потихоньку начал разгораться огонь праведного негодования. До этого момента я был безнадежно неправ, но угрозы со стороны этого человека развязывали мне руки.

– Не вздумайте махать кулаками, сэр. Я этого не потерплю.

– Да что вы говорите! – Его черный ус приподнялся, и презрительная улыбка обнажила белый клык. – Неужели не потерпите?

– Не глупите, профессор! – воскликнул я. – На что вы, собственно, надеетесь? Я вешу двести десять фунтов, я в хорошей форме и каждую субботу играю центрфорвардом за сборную лондонских ирландцев по регби. Я не тот человек, чтобы…

В этот момент он ринулся на меня. Хорошо, что я открыл дверь, потому что в противном случае мы бы ее вынесли. Сцепившись, мы кубарем вылетели в коридор. По пути мы каким-то образом зацепили стул и теперь катились к выходу вместе с ним. Борода Челленджера забилась мне в рот, тела наши переплелись; мы крепко сжимали друг друга руками, да еще постоянно натыкались на ножки этого чертова стула. Предусмотрительный Остин распахнул перед нами входную дверь, и мы кувырком слетели по ступенькам крыльца. Я как-то видел, как двое шотландцев пытались выделывать подобные штучки в цирке, но перед этим они определенно немало тренировались, чтобы не свернуть себе шею. В самом низу стул разлетелся в щепки, и мы с профессором наконец отцепились друг от друга и свалились в сточную канаву. Он тут же вскочил на ноги, размахивая кулаками и сопя, как астматик.

– Ну что, довольно с вас? – задыхаясь, прохрипел он.

– Сумасшедший хулиган! – крикнул я в ответ, приводя себя в порядок.

Мы чуть было не сцепились снова, поскольку профессор все еще находился в пылу схватки, но, к счастью для меня, глупейшая ситуация разрядилась сама собой. Рядом с нами стоял полисмен с блокнотом в руках.

– Что все это значит? Как вам не стыдно! – возмутился он. Это было самое здравомыслящее замечание из всего, что я слышал в Энмор-парке до сих пор. – Итак, – настойчиво продолжил полисмен, поворачиваясь ко мне, – что здесь происходит?

– Этот человек набросился на меня, – ответил я.

– Вы действительно набросились на него? – спросил полисмен.

Челленджер тяжело дышал и ничего не ответил.

– А ведь это с вами уже не в первый раз, – сурово заметил полицейский, качая головой. – В прошлом месяце у вас были такие же неприятности. Вы поставили этому молодому человеку синяк под глазом. Пострадавший, вы предъявляете обвинение в этой связи?

Но я уже успокоился.

– Нет, – сказал я, – не предъявляю.