Наконец лекция завершилась; я склонен думать, что это произошло раньше намеченного срока, поскольку заключительная часть речи докладчика была торопливой и бессвязной. Спор был грубо оборван, и аудитория волновалась в ожидании продолжения. Уолдрон сел, и после ободряющего жеста председателя профессор Челленджер поднялся и подошел к краю помоста. В интересах своей газеты я вел стенографическую запись его выступления.
– Леди и джентльмены, – начал он, не обращая внимания на шум в задних рядах. – Прошу прощения, – леди, джентльмены и дети. Я вынужден извиниться, поскольку только что случайно упустил из виду значительную часть присутствующих, – шум в зале, во время которого профессор стоял, подняв руку и сочувственно кивая громадной головой, словно Папа Римский, дарующий толпе свое благословение). – Меня попросили произнести слова благодарности мистеру Уолдрону за его красочный и впечатляющий рассказ, который мы только что выслушали. В нем имелось несколько моментов, с которыми я не согласен, и моим долгом было заявлять о них по мере их появления. Но, тем не менее, мистер Уолдрон хорошо справился со своей задачей, которая заключалась в том, чтобы дать простое и интересное описание истории нашей планеты – как он ее понимает. Слушать популярные лекции легче всего, но мистер Уолдрон, – здесь Челленджер широко улыбнулся и подмигнул лектору, – простит меня, если я скажу, что они в обязательном порядке являются поверхностными и вводящими в заблуждение, поскольку должны соответствовать уровню понимания невежественной аудитории. (Иронические возгласы.) Люди, читающие популярные лекции, по своей природе являются паразитами. (Раздраженный протестующий жест со стороны мистера Уолдрона.) Ради славы или денег они эксплуатируют результаты работы, выполненной их нищими и безвестными собратьями. Малейший новый факт, полученный в лаборатории, один-единственный кирпичик, внесенный в основание храма науки, намного превосходит по своему значению любое изложение информации из вторых рук, которое может длиться битый час, но не в состоянии оставить после себя никакого полезного результата. Я привожу здесь это очевидное соображение не из желания унизить лично мистера Уолдрона, а чтобы вы не потеряли чувства меры и не перепутали псаломщика с первосвященником. (При этих словах мистер Уолдрон зашептал на ухо председателю, после чего тот привстал и что-то строго сказал стоявшему рядом с ним кувшину с водой.) Но довольно об этом! (Громкие и продолжительные возгласы одобрения.) Позвольте мне перейти к более интересному предмету. Что же именно из повествования нашего лектора я как истинный исследователь ставлю под сомнение? Речь идет об устойчивости жизни некоторых типов животных на Земле. Я говорю о данном предмете не как любитель и не как, – вынужден добавить, – докладчик научно-популярных лекций. Как ученый, чья совесть принуждает строго придерживаться фактов, я заявляю, что мистер Уолдрон очень ошибается, когда говорит, что если он сам никогда не видел так называемых доисторических животных, то этих существ больше не существует. Они действительно являются, как он правильно заметил, нашими прародителями, но при этом представляют собой наших современных прародителей, если можно так выразиться, которых по-прежнему можно найти со всеми их ужасными и пугающими чертами, была бы только энергия и отвага, чтобы разыскать их прибежище. Существа, которые, как считается, относятся к юрскому периоду, чудовища, способные охотиться на самых крупных наших млекопитающих и с жадностью пожирать их, по-прежнему существуют. (Возгласы: «Чушь!», «Докажите!», «А