Однажды, когда Герберт заснул, Пенкроф, журналист и инженер стали обсуждать, какие меры следует принять против пиратов и как восстановить связь с Набом.

— Друзья мои, — сказал журналист, — я совершенно согласен с вами, что ехать обратно в Гранитный дворец — это значит подставлять себя под пули, не имея возможности ответить тем же. Но не считаете ли вы, что пришло время приступить к настоящей охоте на этих негодяев?

— И я об этом думал, — сказал Пенкроф. — Не станем же мы бояться пуль! Если мистер Смит разрешит, я готов хоть сейчас отправиться в лес. Стоит тут раздумывать! Человек стоит человека!

— Но не пяти человек! — возразил инженер.

— Нас будет двое против пяти, — сказал журналист. — Я пойду с Пенкрофом, и мы захватим ещё с собой Топа.

— Друзья мои! — сказал Сайрус Смит. — Давайте обсудим это хладнокровно. Если бы каторжники жили в каком-нибудь определённом месте, если бы это место было нам заранее известно и достаточно было бы лишь отправиться туда, чтобы выгнать их из логовища, тогда такая экспедиция была бы оправданной. Но скажите сами, откуда вы знаете, что не они первые увидят вас и обстреляют?

— Что ж, мистер Смит, — возразил Пенкроф, — не всякая пуля попадает в цель!

— Та, что попала в Герберта, не заблудилась, Пенкроф! — ответил инженер. — Заметьте, кстати, что, если вы вдвоём покинете кораль, я останусь здесь один. Можете ли вы поручиться, что пираты, проследив за вами, не воспользуются случаем напасть на кораль, зная, что его защищает только один человек, а второй лежит раненый?

— Вы правы, мистер Смит, — сказал Пенкроф, хотя в груди его клокотал гнев. — Вы правы! Они непременно сделают попытку овладеть коралем, снабжённым всяческими запасами, — это мне хорошо известно. А вы один не сможете отстоять его. Ах, если бы мы были в Гранитном дворце!

— Если бы мы были в Гранитном дворце, — сказал инженер, — положение было бы совсем другим: я не побоялся бы оставить Герберта на попечение одного из нас, а остальные трое отправились бы обыскивать лес. Но пока мы ещё находимся в корале и останемся здесь до тех пор, пока не сможем все вместе выйти из него!

Рассуждения Сайруса Смита были настолько убедительны, что товарищи не стали спорить.

— Если бы Айртон был с нами! — с грустью сказал Гедеон Спилет. — Бедняга! Недолго ему удалось пожить по-человечески!

— Если только он умер… — каким-то странным тоном сказал Пенкроф.

— Разве вы надеетесь, что эти негодяи пощадили его? — спросил Гедеон Спилет.

— Им выгодно было бы сделать это!

— Как, неужели вы подозреваете, что Айртон забыл, чем он обязан нам, и, встретившись со своими бывшими сообщниками…