Мои мысли прервал раскат донесшегося справа орудийного выстрела. В воздухе над башней танка шурхнуло, и я увидел, как порыв ветра взметнул волосы Грегорики. Далеко слева жалобно зазвенело сыплющееся стекло.

  - Фары!.. - ударил в наушниках выкрик Брунгильды.

  Совершенно автоматически, не успев задуматься, я щелкнул тумблером, и купол затопила темнота. Путеводная фигурка принцессы растаяла в ней без следа, и я торопливо зажал тормоза.

  - Снаружи?.. - уточнил я.

  - На фундаменте, справа, - ответила через ТПУ Брунгильда, и над головой загудела поворачивающаяся башня.

  - Заметили наши фары, понятно. Но теперь им ничего внутри не разглядеть, если...

  Я не договорил - прожектор вспыхнул за внешним стеклом, мазнув тонким лучом по висящим в пустоте гидропонным корзинам. В ответ тут же оглушительно ударила наша пушка. В темноте вздулся огромный огненный пузырь раскаленных газов, брызнули длинные искры недогоревших пороховых макаронин. Луч мгновенно погас, но непонятно было, попала Брунгильда во вражеский танк или нет. Лишь там, куда она целилась, в стекле возникла слабо светящаяся звездообразная пробоина.

  - Есть?.. - с надеждой спросил я.

  - Неясно, - ответила телохранительница. Немного помедлив, честно добавила: - Нет, не попала.

  - Жаль. Черт, танк, как канатоходец, да еще и снаряды летают. И так и так нехорошо. Ну, что делать... - я высунулся и заорал, стараясь перекричать гул двигателя: - Госпожа Госпич! Залезайте с девочкой в танк, снаружи опасно! Только не по краю!

  Через минуту они обе смутными тенями вынырнули из-под переднего листа - выбрали самую безопасную дорогу, под днищем. Принцесса опять помогла им забраться на броню. Пропустив обеих внутрь, я высунулся и спросил:

  - Так как, ползем дальше?

  - Ничего больше не остается, - ответила Грегорика. - Видите меня? Можете рассмотреть сигналы?

  - С моей стороны было бы просто неприлично вас не рассмотреть, ваше высочество, - с чувством ответил я. Внутренний голос немедленно поддакнул:

   "Недооценивает, недооценивает себя наше прекрасное высочество. О боги, эти длинные стройные ноги, словно светящиеся в темноте!.. Я разгляжу с расстояния в милю с зажмуренными глазами. А ты?"

  "Будто сам не догадываешься. Конечно, я тоже", - признался я.

  "Может быть, это она так кокетничает? Не может же не догадываться о впечатлении, которое производит на мужчин, - продолжал ехидствовать внутренний голос. - А если действительно не догадывается, то остается признать ее слегка глуповатой".

  "Сам ты глуповатый. Она с этим живет девятнадцать лет. Нельзя же помнить каждую секунду. И делать ей больше нечего, как со мной кокетничать. А вообще - отвянь, мне некогда".