— Что ты делаешь?

— Идентифицируйте себя, — требует терминал.

— Аннели Валлин Двадцать Один Пэ, — четко произносит она, прежде чем я успеваю понять, что происходит.

— Принято. На чье имя вы хотите осуществить запрос?

— Поиск родителей. На имя Ян Нахтигаль Два Тэ.

— Зачем ты? Что ты делаешь?! — Я хватаю ее за руку, отдергиваю от терминала; меня прошибает насквозь холодом, в глазах темнота, ухает сердце. — Зачем?! Я тебя не просил! И зачем ты назвалась?!

— Запрос выполняется.

— Ты же не можешь искать от своего имени. Тебе запрещено узнавать, что с твоими родителями. Я тебе помогаю.

— Для чего?! Я не хочу знать, что с ними! Их нет! Зачем ты подставляешься?! Они могут понять, что ты не умерла!

— Это Барселона! — Аннели строит мне гримасу. — Пусть попробуют меня отсюда выцарапать!

— Ян Нахтигаль Два Тэ, — говорит терминал. — Результаты поиска. Личность отца не установлена. Мать — Анна…

Я должен скомандовать «Отмена!» — но язык присох к гортани; эта чертова зеленая тумба, грубый идол вандалов, превратилась в подлинного оракула, господь говорит со мной из груды композита.

— Ошибка.

Экран мигает и гаснет, терминал перезагружается. А мои нейроны уже вросли в его микросхемы, и меня выбивает тоже. Парализованный, я ловлю ртом воздух.

— Сделай еще раз. Оно начало уже говорить!

— Аннели Валлин Двадцать Один Пэ. Запрос на поиск членов семьи. Ян Нахтигаль Два Тэ.

— Запрос выполняется… Ян Нахтигаль Два Тэ. Результаты поиска: личность отца не установлена. Мать… Ошибка.

И снова у него инсульт, и беспомощное моргание, и обнуление, и забытье.

— Я не понимаю. Я не понимаю! — Я молочу по экрану кулаком, но терминал и рассчитан на таких, как я.

— Давай попробуем еще раз…