Фаррелл кивнул. Они спустились по гравиколодцу в каменные недра замка Святого Ангела и теперь шли темными коридорами мимо облаченных в броню гвардейцев, сквозь смертоносные силовые поля. У неприметной стальной двери несли караул двое коммандос в алых доспехах, с энергетическими ружьями на изготовку.
– Свободны, – бросил Великий Инквизитор и приложил ладонь к идентификационной пластине. Стальная дверь неслышно скользнула в сторону.
Каменный коридор был мрачным и темным. В комнате ослепительно яркий свет играл на стерильных поверхностях и приборных панелях. Техники, оторвавшись от работы, посмотрели на Великого Инквизитора. Одну стену целиком занимали квадратные дверцы, более всего напоминавшие торцы выдвижных гробов в древнем морге. Одна из этих дверок была открыта, и на выдвинутой из ледяного хранилища плите лежал обнаженный мужчина.
Великий Инквизитор и отец Фаррелл подошли поближе.
– Он быстро восстанавливается, – сообщил техник, стоявший у пульта. – Мы держим его на грани сознания. Можем привести в чувство за несколько секунд.
– Как долго продолжался последний холодный сон? – спросил отец Фаррелл.
– Шестнадцать локальных месяцев. Тринадцать с половиной стандартных.
– Разбудите его, – приказал Великий Инквизитор.
Секунда – и веки мужчины дрогнули. Он был невысок, подтянут и мускулист, на теле – ни шрамов, ни кровоподтеков. Руки и ноги крепко связаны. За левым ухом был вживлен нейрошунт, от которого почти невидимые оптоволоконные провода тянулись к консоли.
Человек застонал.
– Капрал Бассин Ки, – позвал Великий Инквизитор. – Вы меня слышите?
Капрал Ки издал какой-то нечленораздельный звук.
Великий Инквизитор кивнул и продолжил тоном светской беседы:
– Ну что, капрал, начнем с того, на чем мы остановились?
– Долго… – с трудом шевеля сухими, застывшими губами, проговорил капрал Ки. – Долго я…
Отец Фаррелл, подойдя к пульту управления, кивнул Мустафе.