Прежде чем Грэхем успел ответить, Лила, подскочив, повисла на его локте:

– Ты обещал побыть со мной сегодня ночью, помнишь? Я слишком перепугалась, чтобы спать в одиночестве, – с придыханием пропела она высоким голоском, так непохожим на ее обычную тявкающую речь.

– Извини, – пожав плечами, сказал Грэхем Уэллсу, и в его словах звучала самодовольная усмешка, – но я терпеть не могу нарушать слово. – Он бросил Уэллсу копье. Тот поймал его одной рукой. – Покараулю завтра ночью, если мы все к тому времени не сдохнем.

Лила нарочито содрогнулась.

– Грэхем, – попеняла она, – нельзя так говорить!

– Не бойся, я смогу тебя защитить, – сказал, обнимая ее, Грэхем. – Ну или прослежу за тем, чтобы последняя ночь на Земле стала лучшей ночью в твоей жизни.

Лила хихикнула, а Уэллс изо всех сил постарался не закатить глаза.

– Может, тогда вам обоим лечь снаружи, – сказал Эрик, возникая за его плечом. – Тогда все остальные смогут хоть немного подремать.

Грэхем презрительно усмехнулся.

– Только не веди себя так, будто я не видел, как нынче утречком Феликс выбирался из твоей постельки, Эрик. Что я ненавижу, так это лицемерие.

На лице Эрика возник намек на улыбку, что бывало нечасто.

– Да, но ты ведь нас не слышал.

– Идем, – сказала Лила и потянула Грэхема в сторону, – пока Тамсин не заняла нашу кровать.

– Мне с тобой подежурить? – предложил Эрик, глядя на Уэллса.

Тот отрицательно покачал головой:

– Не надо, Прийя уже проверяет периметр.

– Думаешь, они вернутся? – понизив голос, спросил Эрик.

Уэллс бросил взгляд через плечо, желая убедиться, что никто не подслушивает из темноты, и кивнул: