– Мы не сможем обмануть Викторию. Точнее, сможем, но тогда Найд погибнет. Нам придётся либо остановить её ценой жизни Найда, либо позволить ей уйти в надежде, что она отпустит мальчика.

– Ты о чём?

– Она наверняка потребует вывести её за МКАД вместе с мальчиком. Мстительность кваzи не свойственна, более того – убивать Найда, если мы выполним её требования, глупо и вредно. Так что мы можем поверить её слову. Если выведем – она отпустит мальчика и уйдёт с вирусом. Вот и весь выбор.

– И что выбираешь ты? – спросил я.

– А у тебя есть сомнения?

– Конечно. – Я повернулся к Михаилу. – Ты же его не любишь. Ты разучился любить и дружить, с тех пор как умер. Ты заботился о нём потому, что это «правильно». А что для тебя правильно сейчас? Допустить гибель мальчика или выпустить вирус к экстремистам?

– Справедливость, – глядя мне в глаза, ответил Михаил. – Всегда правильна только справедливость.

– И что для тебя справедливость? Те, кто живёт в Омеласе, и те, кто из него уходит, понимают это слово по-разному.

Михаил стоял, чуть склонив голову в мятой фетровой шляпе, не то раздумывая, не то подбирая слова. За окнами всё сильнее и сильнее шумел дождь.

– Что бы я сейчас тебе ни сказал, – произнёс кваzи наконец, – это ничего не изменит. Ты не знаешь, как я на самом деле думаю. Что я на самом деле чувствую. Как поступлю. Не знаешь, совру я или скажу правду.

– Хоть что-нибудь скажи, – попросил я.

– Ты знаешь, как выйти за МКАД вместе с преступницей, которую ищет вся полиция и спецслужбы Москвы?

– Да, – сказал я. – Знаю.

– Тогда нам надо идти, – кивнул Михаил. – Люди Маркина будут тут с минуты на минуту, а в их решении можешь не сомневаться.

Я кивнул, достал свой мобильник и положил на стол. Вместо него взял мобильник, оставленный Викторией.

– Разумно, – сказал Михаил и положил свой мобильник рядом с моим.

Я легонько постучал по стеклу бокса.

Настя обернулась. Встала, подошла к стеклу. Прижала к стеклу ладонь. Удивительно, но в эту секунду её жест не показался мне пошлым или наигранным – я прижал свою ладонь через стекло.

– Удачи, Денис, – сказала Настя. Движение губ не было видно под маской, а голос раздавался от стола, от весёленькой панды-радионяни. – Не сердись на меня. Я дождусь помощи.

– Настя, может быть, я собираюсь сделать большую глупость… – сказал я. – Тебе лучше рассказать Маркину…