– Какие дикари?! – непонимающе поднял брови Коэн. – Какой Джеймс? О чем вы, Батлер?

– Джеймс – это я, господин замдиректора! – Старый полярник протиснулся сквозь окружившую их толпу. – Не берите в голову, парень болтает не по теме! Просто раньше я был руководителем Гуманитарной Миссии, наши челноки вели торговлю с дикарями Сибири. Стеклянные бусы и ручное зеркальце в обмен на меха и шкуры диких тварей. Вы, наверное, слышали – «Изделия из настоящих мехов дикой Сибири Дизайнерского дома “Нуар”, и всё такое. Майк до вахты работал у меня помощником, вот и насмотрелся разных фото с пляшущими на снегу, полуголыми дикарями. На самом деле из этого ничего не выйдет. До Сибири восемь тысяч километров, челнок летит туда более восьми часов сквозь несколько штормовых фронтов, шаттлы к ним никогда не летали, нет ни маршрутов, ни пилотов, знающих те места. Сами русские совсем одичали, они находятся на первобытном уровне, отказываются от продуктов и медикаментов, берут только никчемные безделушки, да и то, если посылать к ним челноки слишком часто, они их игнорируют. Мы даже их языка не знаем, а на английский они не реагируют, ни на аудио, ни на текст. Ученые считают, что русские вообще утратили письменность. К сожалению, всё это абсолютно нереально. Будь в этом хоть капля шанса, я бы сам предложил организовать полет в Сибирь.

– Восемь тысяч километров? – Коэн невесело покачал головой. – Тут четыреста километров от нас до вас преодолеть огромная проблема, по вертолету постоянно стреляют… Мы не можем рисковать единственным шаттлом ради не имеющей шансов затеи. – Он как-то странно посмотрел на Майка и закончил: – Господа, я вернусь через неделю с обычным грузом. Мы все с замиранием сердца будем ждать вашего ответа. Прощайте!

Заместитель директора покинул актовый зал, и спустя несколько минут снаружи донесся слабый стрекот улетающего прочь вертолета.

Всю следующую неделю в штаб-квартире не стихали споры. Обитатели разделились на два лагеря, одни считали, что не использовать единственный шанс спасти Новую Америку есть преступление, другие заявляли, что предложенный Коэном план лишен шансов на успех с самого начала.

– Коэн темнит! – возмущался старый Джеймс. – Я уверен, что не было никакого дезертирства! Я сам видел тех истерзанных рейнджеров, что пытались высадиться на точку аварийного управления с вертолетов! Один из них едва дышал, но я слышал, как он рассказывал об этом медикам, которые выносили его из шаттла!

– Зачем Коэну врать? – возражала крупная женщина, одна из лидеров противоположного лагеря. – Если он сам полетит с вами! И тот раненый, он мог бредить! Я пятнадцать лет проработала в больнице сиделкой, я знаю, как это бывает! И вообще, кто может опровергнуть слова Коэна?