Он помахал крыльями и красиво, ровно ушел на исходную выполнять следующий элемент. А в эфире снова звучал его веселый довольный смех.

Лицо Валаньевой налилось краской гнева.

— Так какого же крена, ты мне нервы-то мотал все эти годы?!!! — прошипела она в гарнитуру.

— Потому что вы классная!! — раздался ответ в эфире. — И так классно переживаете сидя в Инструкторском кресле рядом! И у вас такая классная грудь! И попа! И вы мне всегда нравились, вот я и заваливал зачет раз за разом, чтобы снова начать с начала… Да и вообще: ЭТО ВЕСЕЛО!! — прокричал он, выходя на мертвую петлю. — Яхххуууу!!!

— Я тебя убью, — тихо, почти спокойным, почти шепотом начала она. — Мелкий, блядский извращенец, сукин ты сын, Жестянкин!!! — постепенно перешла на крик девушка. И никто из присутствующих не одернул ее, не остановил. Все были полностью согласны с тем, что она говорит. — Я завтра буду рвать тебя на куски, как тряпку!!! Ты хоть знаешь, сколько нервов ты мне попортил своим весельем, сколько седины я из-за тебя заработала!!! Двадцать семь! Сука, двадцать семь гребаных раз ты, по-приколу, чуть не расхерачил машину на элементарной трассе!!! Ну держись, мразотная озабоченная мелочь! Завтра ты у меня попляшешь!!!

— Надеюсь на это, Асия Нтинна!! — раздался веселый голос в эфире. — Никаких поддавков, никаких поблажек, как в бою! Я хочу с вами потанцевать в этом танце!!! Всегда хотел! Ведь, вы же, Ангел поцелуй, РЕАЛЬНО ЛУЧШИЙ ПИЛОТ ИЗ ТЕХ КОГО Я ЗНАЮ!!! ХОЧУ ВАС В БОЮ!

— Будет тебе танец, паршивец мелкий! Будет! И не подходи ко мне сегодня, а то я тебя до боя еще голыми руками удушу!!! — закончила разговор Валаньева.

— Это вы зря, — хмыкнул Иван.

— Почему же? — резко развернулась к нему всем телом она.

— В рукопашной он даже круче, чем за штурвалом. Можете мне поверить, в этой комнате против него шансов ни у кого нет.

— Даже у ваших телохранителей? — удивилась девушка.

— Никаких, — подтвердил Иван.

— Индифферентно! Завтра я размажу его по эклиптике слоем в одну молекулу! За все его издевательства! — сказала Анастасия Константиновна и вышла из рубки.

* * *

— Ну ты дал, Лёня! — хлопнул подошедшего Жестянкина в полетном комбинезоне со шлемом в руках Иван. — Она была просто в ярости! Готова была микрофон жевать! Умеешь ты-черт людей до бешенства доводить.

— Зато, она завтра сдерживаться не станет и покажет свой настоящий максимум, то, чего я от нее так истово жажду, с нашей первой встречи, с первого полета.

— Псих.

— А кто отрицает-то? — усмехнулся Леонид. Вот только взгляд у него не смеялся. Был он почти таким же, как на похоронах. Только в самой глубине еще и опасный блеск добавился. Азартный опасный блеск.