– Хорошо, – сказал я. – Я сейчас же отдам приказ правительству триллов.

– А в твоем секторе? – спросила Рения.

– Дела обстоят неважно. Мы делаем все возможное, но, вероятно, не успеем уйти на нужное расстояние. Следует ожидать потери суперструктур многих городов, особенно тех, которые стоят близ экватора и не покрыты достаточно толстым слоем снега. А значит, увы, и Хури-Хольдэ.

– Не так уж и страшно – город ведь пуст!

– Да, но потом его придется восстанавливать.

Чтобы снять усталость, я заперся в камере дезинтоксикации и через полчаса вышел оттуда посвежевшим и отдохнувшим. Эти камеры были чудесным изобретением, и я сожалею, что мне не хватило ни времени, ни особенно знаний в физиологии, необходимых для создания чего-то подобного здесь.

Затем я принял Гелина, властителя людей.

Эвакуация оказавшихся под угрозой городов проходила нормально, но, вывозя жителей Кельниса, полиция обнаружила тайный арсенал, принадлежавший, судя по всему, фаталистам и включавший в себя, помимо больших химических пистолетов, несколько фульгураторов, кустарных, но вполне действенных.

– Я не нахожу себе места от беспокойства, Хорк. В народе ходят слухи, что фаталисты, вероятно, были правы и Земля вскоре взорвется. Но предполагалось ведь, что мы будем держать все в секрете! Помимо Кельбика и вашей жены, которые вне подозрений, вас самого и нас, членов Совета, никто не должен был знать!

– Резкое ускорение геокосмосов не могло остаться незамеченным, Гелин. Их команды в курсе. К тому же мы сообщили новость марсианским экспедициям. И наконец, вы уверены в вашей полиции?

– Абсолютно! В эти последние дни мы провели психологическое тестирование всех агентов. Ни один не провалил тест на лояльность.

Тест считался безошибочным, и почти тысячелетний опыт, казалось, подтверждал его непогрешимость. Он был крайне жестоким: находившийся под гипнозом или, скорее, под воздействием галлюциногенов подопытный должен был казнить собственного отца, мать или сына, обвиненного в измене. Эта казнь, разумеется, была всего лишь видимостью, иллюзией, производимой на манекене. Однако для подопытного она была ужасающе реальной. Психические самописцы позволяли точно судить о реакции индивида. Но являлся ли этот тест по-прежнему действенным для фаталистов, фанатиков, готовых пойти на любые жертвы?

– Что меня особенно тревожит, – продолжал Гелин, – так это производство фульгураторов, пусть пока не слишком совершенных. Это довольно сложно провернуть без помощи какого-нибудь текна. Я, конечно, не думаю, что кто-нибудь из текнов мог увлечься фаталистской философией, и обычно любое тщеславие, любое стремление к диктатуре, использующей фатализм в качестве средства, должно выявляться еще до принесения клятвы, как в случае с Ужахом. Но среди текнов есть и такие, кто никогда не проходил тест на лояльность, так как подобное испытание в их случае сочли излишним… быть может, напрасно.