Но на этом мои размышления не закончились. Было несколько странностей. Во-первых, рабов, и вообще, представителей других рас в поселке обнаружено не было. Зато, во-вторых, там имелось большое количество глиняной посуды и железных орудий. Это притом, что ни глины, ни гончарных кругов мы так и не нашли. Кузница, допустим, была, но она, совершенно точно, была именно кузницей, а не литейным или металлургическим производством. Значит, и посуда и слитки металла производились не в поселке, а были приобретены у кого-то и в обмен на что-то. Никакого большого количества избыточного продукта в виде продовольствия или другого рода товаров на складах поселка не было. Запасы примерно соответствовали потреблению населения в количестве 300—400 человек, которое и имелось в наличии. Размеры полей тоже не позволяли прокормить значительно большее количество людей или производить что-то на продажу. Оставался только один вариант — железо и посуда приобретались в обмен на то, чего в поселке не было, поскольку уже все было реализовано, а именно — рабов. Сами «каменнокожие» в своем хозяйстве их не использовали, а употребляли исключительно как товар для обмена.

Все это, с одной стороны, еще раз косвенно доказывало виновность «каменнокожих» в работорговле, а с другой — вводило в местный политический расклад кого-то еще, очень опасного и по этой причине неприятного. Существовала какая-то цивилизация или государство, обладавшее достаточно высокими технологиями и эксклюзивными ресурсами. Ни глины, ни месторождений железа мне в этом мире до сих пор обнаружить не удалось. Цивилизация эта была рабовладельческой, судя по их интересам в торговле с пиратами, и довольно сильной в военном отношении, иначе разбойники предпочли бы более выгодную для себя форму товарообмена — не торговлю, а грабеж.

Тут я впервые и очень сильно пожалел, что не удалось захватить «языка». Наверняка, он мог рассказать очень много интересного об этих таинственных контрагентах работорговцев. Надо было попытаться выловить из воды и спасти кого-нибудь из экипажей потопленных кораблей. И я в очередной раз убедился, что несоблюдение принципов гуманизма и человеколюбия приводят, в итоге, нарушающих их к весьма печальным последствиям. В данном случае — к отсутствию необходимой и жизненно важной информации. Впрочем, переживать было уже поздно и бесполезно. «Индевор», как раз, закончил совершение моего хитроумного обманного маневра, и я повернул его налево, к архипелагу, тянувшемуся вдоль лугового берега. До его начала было около 200 километров или 4 часа хода. Осмотр этих островов изначально входил в план нашего круиза, и я не стал ничего в нем менять.