А мы с Гилви стояли, высунувшись по пояс из наспех отрытого окопчика, и, держась за руки, смотрели на приближающиеся полчища.

Всё-таки этот враг в отсутствие Дарианы был туповат. Туче бы затаиться, устроить на нашем пути засаду, вроде той, что так блистательно удалась на Иволге, – однако она дуром лезла на наши залпы.

Поросшее редким кустарником поле перед нами покрывалось разорванными, обугленными, почерневшими трупами и трупиками. Из недальнего леса вырвалась волна бегающих тварей – они торопились присоединиться к крылатым, спешили навстречу собственному уничтожению.

И, наверное, они смяли бы нас, потому что в этот раз их собралось куда больше, чем в тот день, когда я один тянул на себя всех летающих бестий.

– И что теперь, Рус?! – голос Гилви срывался. Кажется, она разом позабыла все до единого мои наставления.

– Ненавидеть её. До боли, до обморока! Ругай её последними словами, если ничего другого не получится! – рявкнул я в ответ.

Гилви осеклась, в наушниках слышалось только её тяжёлое дыхание. А потом Туча, словно сорвавшись с цени, ринулась на нас, только на нас двоих.

Голова моя мгновенно заполнилась смутным рокотом, словно множество голосов глухо рычали какие-то проклятия. Так, наверное, пытался бы выругаться пёс, умей он говорить. Потоки существ, пересекшие небо и землю, нацеливались в нас, словно копья, не обращая внимания ни на что остальное.

И по ним, этим потокам, ударила вся артиллерия бригады. Признаюсь, что с трудом подавил в себе желание ничком броситься на дно окопа – осколки так и загудели вокруг. Но я каким-то странным образом знал, что, стоит мне залечь, – порвётся та тонкая нить, что связывает меня с Тучей, биоморфа во мне – с миллионами его собратьев.

Биоморфа? Во мне? Откуда во мне «биоморф», о котором я думаю, словно об отдельной от меня сущности? Его нет, понимаешь ты, Рус, нету, он – не более чем лишние гены в твоих хромосомах или, скажем, в митохондриальной ДНК. Не сидит у тебя в животе мерзкая змееподобная тварь! И никогда не сидела! Так почему же я обращаюсь к нему, словно к части себя?!

Вдвоём с Гилви мы тянули и тянули Тучу на себя. Dame шарфюрер держалась молодцом, ничего не скажешь. Живой смерч, закружившийся над нашими головами, сейчас напоминал зажатую в шпинделе деталь, со всех сторон обтачиваемую огненным резцом. Остальные батальоны спокойно, без помех расстреливали лишившееся разума страшилище. Собственно, тут и рассказывать особо не о чем – ну, не перечислять же, сколько раз клешни, челюсти и жвала щёлкали возле самых наших голов? К подобному привыкаешь и в конце концов просто перестаёшь замечать.