— Йози, можно тебя попросить… — сказал я слабым голосом умирающего.

— Да-да, конечно, — радостно закивал Йози, довольный, что вопрос «какого хуя» так и не прозвучал.

— Можешь сгонять по одному адресу? Закинешь туда походный рюкзак, чтобы тут место не занимал, и привезёшь коробку с лекарствами.

— Конечно.

— Сейчас, позвоню только…

Я набрал мобильный Лены, уточнил, что она сейчас дома и ещё некоторое время будет, попросил отдать аптечку предъявителю рюкзака, и откинулся на топчан — героически страдать в гордом одиночестве. Благо, Йози немедля отбыл, воспользовавшись поводом избежать серьёзного разговора. Но когда он вернётся, жопа такая, я таки соберусь с силами и устрою ему допрос! С этим решительным настроем я и задремал.

Проснулся от удивления, услышав женский голос. У нас тут, знаете ли, в Гаражищах, женского полу небогато, окромя ТетьВари в разливухе, конечно. Между УАЗиком и стеной просочился Йози, виновато разведя руками:

— Она очень настаивала!

В гараж прошла бледная, смущённая, но очень решительная Лена. Чёртов Йози, мой счёт к тебе только что вырос многократно! Потому что ситуация неромантичная до предела. Ладно бы ещё раненый в бою герой тут лежал, а не сопля, растёкшаяся по топчану от банальной простуды. Не то чтобы у меня на Лену какие-то виды, но вот так выставлять мужика перед симпатичной девушкой — это как, по-мужски? Где, блядь, гендерная солидарность? Я даже в чистое не переодевался, так и рухнул вчера с устатку, в чём был, благоухая костром, бензином и носками, да ещё и пропотел от температуры, весь мокрый, как обоссанная мышь.

— Привет, — выдавил я из себя и спасительно закашлялся, избежав унизительного «а я тут, это, в общем, так».

Лена оглядела моё месторасположение между задним бампером и верстаком, острым женским взглядом оценив вопиющую негигиеничность среды содержания больного. Единственно подходящее слово — «срач». Ну, или «жуткий срач», ладно. На полу узкая тропинка, вьющаяся среди разбросанного инструмента, а на топчане с краю скромно примостилась хорошо промасленная ветошь. И отродясь немытая кружка из-под кофе на табурете — а чего её мыть? Я ж туда снова кофе налью, не компот. Выплеснул гущу — и наливай по новой. И немытая из тех же соображений джезва. И просто так немытая железная миска с присохшими остатками доширака — за водой идти к колонке было недосуг. И скомканный в неопрятную кучку рабочий комбез, брошенный на пол поверх рабочих же ботинок. Отнюдь, кстати, не белый и не красный, и даже то, что он синий, угадывается лишь на лямках. В общем, непреодолимой силы красота вокруг. Всепобеждающий фэншуй.