— Приношу вам свои глубочайшие извинения, моя госпожа, и соглашаюсь на все ваши условия. Они весьма справедливы, — ответил я, низко поклонившись и широко взмахнув рукой с зажатым в ней беретом.
— А дуэли не будет? — тихо спросил стоявший рядом Андрей, и я, выпрямившись, зло зашипел на него:
— Заткнись.
— Не, но вон Пушкин стрелялся на дуэли. Вдруг девушки захотят, я-то откуда знаю…
— Катарине, — быстро начал я пояснять, пока товарищ ещё что-нибудь не ляпнул, — категорически запрещено правилами Ордена драться на дуэлях, особенно со знатными особами, потому что это заведомо приравнено убийству. Правило касается даже тех, кто не прошёл посвящение, с которыми верхушка Ордена точно не будет церемониться. Клэр тоже не глупа, полезть на храмовницу подобно самоубийству, а оставлять ситуацию вот так тоже нельзя. Были бы девушки в равных условиях — дуэль была бы неминуема.
Лейтенант скривился, но кивнул.
Я протёр лицо руками. Ну хотя бы один узелок противоречий удалось размотать, а ведь их ещё несколько, поэтому не стоит торчать столбом на пустом берегу, нужно развернуть оборудование, причём сделать это под навесами. Да ещё и работать придётся под пристальным наблюдением потусторонней особы, что тоже не лучше минного поля: один неверный шаг — и неизвестно, чем всё обернётся.
Глава 26. Ключи силы. Часть 1
Глава 26. Ключи силы. Часть 1
Рыжая уже устала наблюдать за розовыми соплями, происходившими на берегу. Это Барбаре хорошо, она, кроме как на своего Джека, в подзорную трубу больше ни на что не глазеет, а волчице заняться нечем. Хоть бы графинька с драной кошкой поцапались, но нет же, одна ходит и едва слёзы сдерживает, словно слезливый мальчонка, а вторая стоит и обнимает этого халумари, будто боится, что кто-то украдёт. Вот придушила бы всех, начиная с этого нахального чужака!
Джинджер от скуки надула щёки и начала балансировать ножом на кончике пальца, поглядывая на сидевшего у толстого ствола берёзы Ёвена. Тот был неподвижен, глаза закрыты, а лицо, словно у трупа. Не бывает у живых такого выражения лица, даже у спящих.
Рыжая перестала баловаться, воткнула нож в землю, откинула чёлку и потихоньку поползла к духу воздуха. О беззвучности не было и речи, так как новые ремешки на доспехе слегка поскрипывали, стальные наколенники уподоблялись кастрюлям, коими ворочают на кухне, побрякивая о камушки и веточки. Волчица сжала губы и старалась не дышать, подкрадываясь к Ёвену, и ей очень хотелось провести руками перед лицом. Проснётся или не проснётся?
Когда до духа воздуха осталось совсем немного, она даже раскраснелась, а сердце билось в груди с детским озорством. Вот уже один шаг. Рука потянулась вперёд…