— Ведь ребёнок на самом деле тебя интересует далеко не в первую очередь.

— Нет! То есть, да! Меня интересует ребёнок, но… Ты! Ты не понимаешь меня. У меня наконец–то стало появляться то, чего я ждал всю свою жизнь!

— Я всё понимаю, Алистер. Имею дать тебе немногое от того, что а́лкает душа твоя.

Паладин задержал дыхание, ожидая ответ на вопрос, который мучает его уже второй месяц.

Женщина подошла к нему и подняла на ноги. Мовиграна взяла лицо ария в свои тёплые, нежные ладони и посмотрела в голубые глаза; душа Алистера была готова вот–вот взорваться, сильная дрожь пробила всё тело.

— Я подарю тебе ночь. Всю. И обещаю, что к утру проснусь с тобою рядом.

— Я… Я… — слезы покатились из глаз паладина. — Я сог–ласен. Я согласен.

Женщина подтянулась на носочках к устам Алистера и коснулась своими горячими губами, высвобождая поцелуй. Душа паладина тотчас растопилась как масло и растеклась как вода, он уже не принадлежал себе.

Паладин начал растёгивать свои ремни, в чём ему помогала дикарка, которая уже научилась ловко справляться с ними. С каждым снятым элементом брони паладин ощущал приближение самого желанного момента в своей жизни, его сердцебиение ускорялось ежеминутно.

Справившись со всеми металлическими частями, Мовиграна стала развязывать шнурки его поддоспешника, а после стянула его вместе с нательной рубахой, оголяя торс ария. Чернеющие синяки на груди возле рук и ключиц бросились в глаза женщины, она остановила свои движения, разглядывая повреждения. Середину груди наискосок пересекал толстый белый шрам.

— Это я в битве упал с лошади. — поспешил объясниться Алистер. — А это ещё очень давно получил.

— Тебе не больно? — ласково спросила визави, проводя пальцами по фиолетовой коже.

— Немного щекотно.

Арии выделялись от остальных людей превосходным телосложением, их изумительное тело могло свести с ума любую женщину.

Украдкой оглядев уже не паладина, а сына самого Даждьбога, дикарка почувствовала, как в её сердце что–то ёкнуло, но она продолжала сдерживать себя.

Мовиграна уложила Алистера на кровать и сняла с него ботинки и шоссы, оставляя его в одном брэ.

Страстное возбуждение переполняло мужчину изнутри, его член стоял крепким дубом, высоко поднимая брэ. Игриво улыбаясь, женщина коснулась его рукой, а затем отошла к комоду.

Мовиграна завела руки за шею, расстегивая застёжку жемчужного ожерелья, и сложила украшение в красную шкатулку, рядом положила костяное ожерелье. Женщина повернулась к арию и начала развязывать шерстяную рубашку на себе. Закончив с верёвочками и сняв верхнюю одежду, она оголила свою упругую грудь, каждая размером с солидное сочное яблоко.