– Уверена, что отлично!

Его щеки розовеют. Мальчишка опускает взгляд и быстро переводит тему:

– Кофе хочешь?

– Не откажусь.

И мы едем в центр, в Европейский квартал. По дороге разговор совсем не клеится. В монорельсе мы попадаем в ужасную давку, поэтому совсем не до бесед. На нужной станции еле успеваем выскочить из вагона. А затем случается настоящая катастрофа: дверь закрывается, а вместе с ней остаётся и край моего пальто. Поезд трогается, меня дергает назад и валит на землю. А вагон уезжает с куском ткани моего прекрасного белого плаща.

– Черт возьми! – почти плачу я, провожая взглядом уезжающий поезд.

Хрисан подскакивает ко мне, подаёт руку и обеспокоено спрашивает:

– Ты в порядке?

Я поднимаюсь и пытаюсь оценить масштабы трагедии. Пациент обречен: шикарное пальто вряд ли подлежит ремонту. А затем замечаю кое-что пострашнее и чувствую разливающуюся по телу горечь и стыд: огромная дыра на тоненьких колготках и расползшиеся вверх и вниз стрелки.

Хрисан вдруг начинает хохотать. Я удивленно поднимаю брови и начинаю стыдиться ещё сильнее: