В том месте, где механик свалился со стены, раздался неистовый рёв, а потом над каменной кладкой появилась рука и бородатая морда Рубари.

— Да помогите мне! — вполне членораздельно проревел он, хоть и явно не был пьян. — Что вам, сложно, что ли?!

— Гляньте-ка, у него голос прорезался! — удивлённо крикнул Луп.

К Рубари подскочили Таби с Кесаном и помогли забраться наверх. Я огляделся: из двенадцати человек этот безобразный бой пережили лишь восемь. Оба матроса и Дик с Риком отправились на перерождение. И если матросы вот-вот вернутся на дирижабль, то Дика и Рика нам придётся забирать на Меланге. На крыше лежал лишь один труп из тех бунтарей, с кем мы тут устроили разборки. Все остальные тела можно было разглядеть под стенами старого здания архива. Вдоль стены были расставлены ящики, уже вскрытые. В одних лежало оружие, в других — какие-то детали. Ещё два недособранных крыла лежали рядом.

Под нами раскинулась ночная Большая Скала. Ярко светились огни в поместьях домов. Частыми дорожками фонарей были обозначены в темноте центральные улицы. Город ещё не спал, поэтому яркими россыпями, похожими на крохотные звёздочки, сияли окна в домах. Тёмными массивами выделялись крупные здания в центре. А над городом, оставляя хвост из золотистых искр, летел одинокий мэлоннель. И всем здесь было наплевать на то, что ещё минуту назад в старом здании архива шёл ожесточённый бой…

— Как же красиво! — сказала Вера.

— Что, никогда не лазила по крышам на Большой Скале? — спросил Танг.

— Как-то не приходилось ещё! — весело отозвалась девушка. — Я тут всего пару раз была, и то пролётом. И каждый раз мы днём и прилетали, и улетали.

— Город как город! — буркнул Илен.

— Эй, как там тебя… Таби! Ты как? — услышал я голос Лупа, обернулся и увидел, как тот похлопал грустного паренька по плечу, а тот ему негромко что-то ответил.

Неподалёку прямо на камни опустился уставший Кесан, задумчиво разглядывая пейзаж. Я снова посмотрел на мэлоннеля, который почти достиг центра города и принялся там крутиться по кругу. Я моргнул, увлажняя высушенные ветром и усталостью глаза, а когда открыл — то сразу понял, что в центре города крутится уже не один мэлоннель, а два.

— Это ещё что такое? — пробормотал я, ни к кому особо не обращаясь.

— Мэлоннели твои любимые… — ответил Рубари, останавливаясь рядом.

— Но он ведь был один… — сказал я, растерянно посмотрев на механика. — А теперь, только я закрыл глаза — два!

— Три! — ответил Рубари, тяжело дыша.

— Семь! — сообщила Вера, проследив за нашими взглядами.

Рядом собирались и остальные участники нашего налёта. Мы смотрели, как стая мэлоннелей носится по кругу, создавая золотистыми следами искр что-то вроде восходящей спирали. И то один, то другой шар раздваивался, мгновенно пополняя загадочную популяцию.