— Нет. Уже давно нет.
А потом я куда-то падала.
И мне было так хорошо, так тепло и радостно, что когда я открыла глаза и увидела знакомый до боли зал, даже не удивилась.
…Алый купол, золотые с алыми и черными письменами стены, пол из черного кристалла с золотыми узорами на нем. И по тому полу кружились в прекраснейшем танце пары в роскошных одеждах, отдаваясь музыке, льющейся из самых настоящих инструментов.
А по бокам вдоль стен стояли черные с золотым колонны, и полотнища дорогих тканей свисали с них.
В начале прекрасного зала на возвышении стоял трон. Ненужный атрибут прошлого, на удивление удобный пережиток старых обычаев.
«Инари», — позвал он.
Казалось, кровь быстрее заструилась по жилам в ответ на властный и вкрадчивый голос.
«Да?» — подняла лицо.
Я привычно сидела у него в ногах на алой мягчайшей подушечке.
«Что тебя печалит?»
Я не видела лица за черной с золотыми узорами маской. Древняя бесстрастная маска из фарфора — очередное наследие далекого прошлого, призванное укрыть его лицо от жадных взглядов приближенных. Сколько таких непроницаемых масок находилось в специально выделенной комнате, обозначенной как личная сокровищница?
«Грех печалиться в такую минуту, — тихо ответила ему. — Разве смею я омрачать твой праздник грехом?»
И сотни глаз были устремлены на нас в этот миг. Жадных, завистливых, любопытных, ожидающих.
«Опять уходишь от ответа». — Его пальцы коснулись моего подбородка, поднимая лицо выше, смазывая традиционный белый грим.
Тяжелые волосы, убранные в высокую прическу, оттягивали голову назад.
«Словоблудишь», — услышала усмешку в его голосе.
«Госпожа Атари обратилась ко мне с высочайшей просьбой о встрече с тобой. Ночью. В твоих покоях», — как можно равнодушнее сообщила я.
«Нари, мне режет слух подобное обращение к заштатной уне из уст Высокой Госпожи. Ты долго привыкаешь к своему статусу».