— Здравствуйте. Я Бретт Рэндом, а это Роуз Константин. Мы говорим от имени Финна Дюрандаля. Пожалуйста, не убивайте нас, не выслушав прежде. Очаровательное у вас тут место. Занимательно вы тут всё обустроили. Как... давно вы здесь?

— Долго, очень долго, малыш Рэндом. С тех пор, как Матер Мунди создала нас, вылепила из посредственной глины обычных экстрасенсов. Мы перенесли такую боль, столько боли... но кто мы такие, чтобы спорить с Матерью Всех Душ? Она разместила нас здесь, спрятав за хаосом бесчисленного множества чужеродных сознаний, чтобы думать, просчитывать и решать для неё проблемы. Когда поставленные задачи становились для нас слишком сложными, мы росли, чтобы справляться с обязанностями. Мы были её мозгом, существами, созданными для того, чтобы служить её целям. Но это было ещё во времена Льва, в великие времена старой Империи, когда она ещё только начала разлагаться. Но Матер Мунди уже тогда знала. Она видела, что грядёт и потому готовила оружие, живые орудия, дьявольские создания, чтобы обрушить их на тех, кто будет противостоять ей. Но что-то пошло не так. Матер Мунди полностью никогда не просыпалась, пока не стало слишком поздно. Её больше нет, но мы продолжаем служить. Сейчас мы служим Эльфам. Потому что сама наша природа обязывает нас кому-то служить, и мы очень долго ждали возможности отомстить...

— Во времена Льва... — тихо повторил Бретт, обращаясь к Роуз. — Это же дед Лайонстон! Господи, они находятся здесь уже века... растут, распространяются...

— Почему трупы? — с обычной прямотой задала вопрос Кровожадному Пауку Роуз.

— Мы не можем покинуть это место. И мы всегда голодны. Рост необходимо поддерживать. Ткани должны обновляться. Не пытайся понять, малыш Рэндом. Мы — те, кем нас создали, той, кто намного превосходит любого из нас. В своё время мы творили чудеса. Наши мысли летали на невообразимой для простых людей высоте. Эльфы нас понимают. Мы не хотим, чтобы Сверхдуша нашла нас. Она хочет нас спасти. Вернуть нам здравомыслие. Мы лучше умрём. Мы великие и удивительные, и не станем отказываться от мести, от нашего долгожданного триумфа.

— Становится всё интереснее и интереснее, — произнёс Бретт. — Ладно, почему Кровожадный Паук?

Медленно, с отчётливо слышным хрустом две фигуры начали поднимать свои не сросшиеся руки, пока их длинные костистые пальцы не смогли дотянутся до тонких прядей, растущих из их голов. А затем они прошлись по туго натянутым нитям паутины и в подземной пещере зазвучала одна идеальная нота за другой, образуя ужасную, совершенно нечеловеческую музыку, сыгранную на прядях многовековых разумов. Бретт прижал обе руки к ушам, чтобы заглушить ужасную музыку, но звук проникал в его разум, резкий и пронзительный, полный ужасного смысла. Бретт рухнул на колени, зажмурив глаза, пытался что-то кричать, но голос отказывался работать. Он был слишком маленьким, слишком человечным, слишком вменяемым. Роуз приблизилась к нему и пытаясь утешить, положила руку ему на плечо, после чего подняла свой дисраптер и направила его прямо на голову фигуры слева[10].