Он подождал, пока жена выйдет, и склонился над тетрадью.

– Встань за моей спиной и контролируй, четко ли я пишу, – распорядился алхимик.

– Уже.

Рудницкий тщательно прорисовывал печатные буквы, каждое его движение направлял Станкевич. Когда он написал последнее предложение, то так устал, словно разгрузил вагон угля.

– Это… Это не может быть правдой! – простонал Станкевич. – Если бы оказалось, что ты прав…

– …то много людей, и не только людей, были бы недовольны, – закончил Рудницкий. – А сейчас сожги тетрадь.

– Как?

– Посреди стола должна стоять патера с фруктами, освободи ее, положи туда тетрадь и подожги!

Алхимик ощутил на лице жар, его ноздри уловили запах сгоревшей бумаги.

– Все! – проинформировал Станкевич. – Остался только пепел.

– Когда ты соберешь конференцию? – нетерпеливо спросил Рудницкий.

– В деле только Швейцария, – задумчиво ответил офицер. – Я сделаю все, что в моих силах, но сроки зависят от наших… партнеров. Не раньше чем через три дня и не позже чем через неделю.

– Хорошо. И еще одно: у меня хорошие новости.

– Слушаю?

Рудницкий коротко рассказал о событиях, которые привели к остановке роста варшавского анклава, опуская некоторые детали.

– Это прекрасная новость! Ты уверен, что Зав будет в состоянии контролировать ситуацию?

– Да, это в его интересах. Стабилизация коридора не позволит пропустить никого сильнее его, а более слабых он заставит следовать правилам, какие мы совместно установили.

– Он сдержит свое обещание?

– Конечно, Проклятые не могут нарушить слово, данное в круге.

– Прекрасно! – повторил генерал. – В таком случае я побежал. Завтра встречаемся в министерстве.