За всеми этими волнениями он совершенно забыл о запертой жене; и мог бы не вспоминать о ней вообще, если бы в его голову не забрела мысль, что пропажа Дерека — это козни оппозиции.
Он было подумал сходу арестовать всех, кто имел к оппозиции хоть какое-нибудь отношение, но, к счастью, сперва припомнил, что в его распоряжении имеется дочка главы этой оппозиции, которую, кажется, никто ещё не догадался допросить по поводу исчезновения Дерека — ведь был же приказ никого к ней не пускать.
Так что Грэхард припёрся сам.
Несмотря на мрачную позу, выглядел он не так грозно, как обычно, — тревоги последних дней заставили его осунуться, да и простуда легла на лицо своим отпечатком. В общем, в этот раз напугать Эсну у него не вышло, сколько он ни пытался сверкать глазами и хмуриться.
— Мой повелитель? — холодно приветствовала его супруга.
Она, сидя за столом, читала книгу, и не подумала встать, лишь откинула с лица прядь золотящихся в свете свечей волос.
— Когда ты последний раз видела Дерека?! — с места в карьер приступил к допросу Грэхард.
Вздохнув, Эсна заложила книгу, закрыла её, аккуратно отложила на край стола к другим, встала, оперлась рукой на стул и сухо отметила:
— Когда в последний раз была у тебя.
Грэхард сильно нахмурился и принялся расхаживать по комнате, прожигая её взглядами слишком болезненными, чтобы они могли казаться грозными.
— Что-то случилось? — посчитала нужным проявить обеспокоенность Эсна.
— Дерек пропал. Неделю назад. — Отрывисто признался владыка, грузно устраиваясь в её любимое кресло.
Облокотившись локтями на колени, он спрятал лицо в ладонях. Он напрочь позабыл про намерение учинить допрос.
Эсна переступила с ноги на ногу, но решила всё же остаться на своём месте.
Он глухо продолжил:
— Не можем его найти. Нигде.
В его голосе звучала тоска столь глубокая, что она вздрогнула.
— Эсна... — он поднял на неё больной усталый взгляд и неожиданно признался: — Я... я никогда в жизни так не боялся.
Она была глубоко потрясена этим признанием.
— Но... чего? — глупо переспросила, обнимая себя руками.