Заспанный голос Мосвен напомнил ей о том, что на улице стоит глубокая ночь, а участников группы отпустили по домам с целью выспаться и передохнуть перед грядущей неизвестностью. Кошка не грубила и не сердилась, ее точно так заинтересовала новая информация по текущему расследованию.

– Я поняла, – уже бодро говорила Мос. – Пусть Зверобой пришлет мне или Клеомену данные по оружию. Я, как только найду ответ на твой вопрос, сразу перезвоню, хорошо?

– Спасибо, буду ждать.

Птица убрала наушник и передала просьбу Мосвен черту. Тот только головой кивнул.

– Слышишь? – окликнула его Харикон.

– Я уже отправил, – Зверобой откинулся на спинку стула и взглянул на нее. – Я знаю, что произошло. Вернее предполагаю. Во всяком случае, это единственный вероятный вариант.

Ему понравился восторженный и нетерпеливый взгляд сияющих глаз феникса.

– Фоновое излучение для детонации не годится, иначе наши незваные гости рванули бы еще на подходах к дому Ехидны. Хозяйка жива, третьей жертвы нет. Почему именно в гостиной? Вроде тупик, да? А нет! Если мы с тобой вспомним, кто у нас глава земли, то все встанет на свои места.

Зверобой понимал, что вся его речь – банальное ребячество и позерство, но так ему хотелось произвести впечатление на прекрасную Жар-Птицу, что сдержать себя он даже не попытался.

– Змеехвостая! – победно подытожил он. – Она, как и ее ближайшие сородичи, имеет привычку линять. И все, что нам остается теперь выяснить, не период ли у нее линьки. Чем я сейчас и займусь, пока ты ждешь приговора от Мос. Я шикарен.

Харикон попыталась сдержать смех. Он, действительно, был шикарен, но не так как он того бы хотел. Нелепый и милый со своей гениальной догадкой он вновь превратился в самоуверенного наглого черта, готового сносить любые препятствия на своем пути. И сносил. К тому моменту, когда Мосвен подтвердила наличие в уцелевшем каблуке частиц искомой жидкости, Зверобой умудрился позвонить Ехидне на личный наушник, номер которого он добыл путем беспринципных и даже аморальных, на взгляд феникса, манипуляций, и выяснить ее периоды линьки.

– И это все означает, радость моя, – проворковал Зверобой, взяв лицо Харикон в ладони, – что жертвами должны были стать трое. А это, в свою очередь, говорит о том, что наши убийства все же часть остальных взрывов, и Ясну использовали, как орудие.

– Не фоглафна, – говорить, тем более возражать в таком положении было неудобно. Щеки сплющились и мешали шевелить губами. – Флишком фложно. Он же подушки с инициалами привеф. Почему бы не пропитать их? Или еду.

Харикон попыталась вывернуться, Зверобой рассмеялся, отпустил ее лицо и обнял за талию.