– Хотите взойти на ледяной борт проклятого корабля? Вы сдурели? Вчера мы сожгли людей, которые просто к нему приблизились. Неизвестно, что случится. Может, он повезет меня прямиком к королю Змеев? А может – в ледяной ад? Не позволю вам…

– Ты сказал вчера, что плывешь. Что корабль говорит к тебе словами песни, и что ты догадываешься, кто его прислал. Мы – твоя дружина. Песенник еще жив, а потому мы должны закончить дело.

Я играю желваками и не знаю, что сказать. Чувствую комок в горле.

– Но ведь неизвестно, что со мной там произойдет.

Он только пожимает плечами.

При виде Грюнальди с перевязанной тряпками головой, который тащит седло и какие-то свертки, мои руки опускаются.

– А ты куда? Ты должен лежать и пить травы.

– Я что, корова, чтобы лежать всю зиму? Я из твоей дружины, и что за разница, если я получил камнем? Моя голова тверже камня. Морское странствие мне поможет. К тому же, у меня собственное дело в Ледяном Саду. Не забывай, только я там был.

Я поворачиваюсь, когда кто-то касается моей щеки. Вижу узкую ладонь, которая держит покачивающийся на ремешке камень, и блеск оленьих глаз.

– Я отобрала у тебя амулет. А значит, тоже вхожу в твою дружину, как и те. Я согласилась не идти в Землю Змеев, но сейчас – кое-что иное.

– Вы сдурели?! Это не пикник! Я даже не знаю, дойду ли живым до борта! Запрещаю!

Они стоят стеной, плечом к плечу, держа узлы и глядя на меня с тупым упрямством.

Я прощаюсь с Атлейфом. Мы пожимаем друг другу руки и загривки.

– Сделай что-нибудь, – рычу я. – Ты стирсман! Это же твоя сестра!

– Забери ее отсюда, – шепчет он мне на ухо. – Ты не должен с ней цацкаться. Все равно с тобой она будет в большей безопасности, чем здесь. Найди дорогу, – добавляет.

– Boh, – отвечаю я по-хорватски.

– Да ладно, – говорит Грюнальди. – Если ты можешь плыть и не считаешься безумцем, мы поплывем с тобой. Пойдем за тобой – или тебе придется с нами биться. Я сказал.

* * *

Я моргаю, отворачиваюсь и молча иду, держа коня за узду. Это шок. Я вбил себе в голову, что поплыву в неизвестность один, в сопровождении Ядрана, и потому сейчас не могу ни принять, ни понять, что происходит. Чувствую себя побежденным. Пусть плывут, если хотят.