Мы смотрели на четырехугольники из воинов, что спокойно стояли на равнине. Они чего-то ждали. Вдоль нашей стены вперед-назад пробегали люди со знаком древа на туниках и в глубоких шлемах: тащили арбалеты, осадные луки и разнообразное оружие.

Последний ряд деревьев рухнул с шумом, и мы наконец увидели, что их свалило. Четыре повозки, едущие одна за другой, на монструозных, зубчатых, кажется, колесах и без упряжек. Я полагал, что волы – или что там у них было – могут находиться внутри, как порой делают с упряжками таранов. Однако то, что выехало, было настолько велико, что внутри хватило бы места и для целого стада волов. Повозки были огромны, как дома, причем не абы какие. Казалось, они сложены из железа, хотя и несколько бесформенно. Собственно, они напоминали случайно сваленные кучи металла, словно собрали их вокруг кузницы, вот только были они гигантских размеров.

Повозки встали позади, за четырехугольниками пехоты, в центре строя, и тоже разместились квадратом. А потом все эти высоченные железки принялись самостоятельно двигаться, менять место и стыковаться. Треск, скрежет и стук были слышны и на стене.

– Ого! – сказал Ульф. – Неужели?

Никто не понимал, что он имеет в виду. А куски железа двигались, словно живые, поднимались и соединялись друг с другом между повозками с оглушительным лязгом. Сваленные стволы начали катиться, ломая ветки, и очень скоро вся заваленная деревьями просека казалась рекой, по которой кто-то сплавляет лес.

– В жопу такую войну, – сказал Ульф устало. – Комбинируешь, блин, стараешься – а тут тебе деревья начинают ползать.

Прилетела вторая виверна. Начала кружить над городом, вереща под тучами, окруженная потрескивающими молниями.

– Филар, передавай всем: выпускать воздушных змеев.

Я подумал, что плохо расслышал. Ульф увидел, как я смотрю, и повторил. Теперь я уверился, что он сошел с ума.

Но я был сигнальщиком и должен был передавать приказы, потому я поднял палки и принялся отбивать ритм.

Оказалось, что для остальных все было понятно, потому что над городом воспарили темные черточки. Они взлетали все выше и выше, пока не повисли в воздухе. В разных местах над стенами. Много, но не столько, как при весенних праздниках. Но если не считать этого, в остальном они выглядели похоже: имели форму медовой соты и темный, бурый окрас, так что их почти не было видно на грозовом небе.

На равнине стволы сползались к квадратам пехоты и всунулись между их рядами: было видно, что Змеи кружат вокруг них, словно мураши.

Виверна снова издала жуткий крик и, помаргивая молниями, скачущими в ее пасти, ринулась на город. Я видел, как она пикирует, а потом выравнивает полет, чтобы пройти вдоль опорной стены.