Эта линия появилась благодаря совместной российско-германской программе освоения Дальнего Востока. Н-да-а. И стоило ли расквашивать друг другу носы, чтобы понять, что у России с Германией больше общего, чем у каждой из этих держав с кем-либо другим? Правда, германские дельцы уже успели отойти от поражения империи в войне и вновь начали вести довольно агрессивную экономическую политику. Вот только на этот раз без политической поддержки, а потому и успехи их были пока скромными. Однако они и не думали опускать руки.

Но с другой стороны, немало германских специалистов сегодня работало на том же строительстве Транссиба. Инженерный и рабочий состав единственной пока верфи дирижаблей также в основном состоял из немцев. В неосвоенных уральских и казахских степях появились немецкие колонии из числа бывших военнопленных. Семьи колонистов в основном были результатом смешанных браков. Угу. Скучно было сидеть немцам в плену, а в России как раз появилось слишком много вдов. Вот такие пироги с котятами…

Для путешествия Петр решил воспользоваться именно дирижаблем. А так как до Иркутска нужно добираться либо поездом, либо самолетом, то решил попробовать последний. Признаться, его не настолько привлекала скорость, сколько точило любопытство. Дирижабль – не самолет из его мира, летит куда как ниже, а потому есть возможность полюбоваться красотами.

До аэродрома сани добежали быстро. Относительно, конечно. В мире вообще все относительно. И скорость в том числе. До вылета оставалось полчаса, поэтому Петр сдал свой багаж и направился в буфет.

– О! Петр! Иди сюда, хлопнем по шкалику коньячку, – едва завидев его, тут же замахал руками Завьялов, старательно изображая из себя ветряную мельницу.

– Здравствуй, Игнат Пантелеевич.

– Брось. Ты нынче такой же купец, как и я. А в следующий год уж оставишь меня далеко позади. Моей торговлишке не сравниться с прииском. И чего это раньше мне никто не говаривал, что по Оленьей есть золото? А ведь в тех краях еще дед мой торговал. А прадед вообще охотником был, все там вдоль и поперек исходил.

– Просто повезло, Игнат Пантелеевич. А что до остального, попомни мои слова: ни Игнатом, ни Гнатом и уж тем более Игнашкой ты для меня никогда не будешь. Потому как это не чинопочитание, не раболепство, не признание твоего положения, а простое человеческое уважение. Так что не обижайся.

– Х-ха! Вот еще! Обижаться? Да на такое? Да я же теперь гоголем ходить буду.

– Да, Игнат Пантелеевич, ты меня и дальше Петром величай. Хорошо? Мне так удобнее. Опять же я и помладше буду.