— Закрой дверь.

— Надо проветрить, — ответила она кротко, включая лампу, стоявшую возле двери.

Сидевший за длинным столом Саймон заморгал от внезапного света.

— Что ты делаешь во тьме? — Она не ожидала ответа: вопрос, конечно же, был излишним. В занятии его сомневаться не приходилось: бутылка виски уже наполовину опустела.

Не закрывая двери, она села напротив него, открывая дорогу в холл насекомым.

Рут налила и себе. А что, почему бы и нет?

— Ну как дела сегодня? Как твои психи?

— Так себе.

— Можешь не говорить мне, я знаю. — Он медлил, поворачивая бокал в тонких пальцах. — Словом, ты получила истинное удовольствие? Много ли душ повернула назад от самого края? И как насчет благодарности, ощущения выполненной работы, крохотного огонька, зажженного в скорбной тьме злого мира?

Он встал и направился в сторону выключателя.

Темнота. Она опустила бокал.

— А где Кейт?

— В постели, а где же еще? Уже поздно. Рут! — Он стоял вполне спокойно, она слышала его дыхание, жесткое и напряженное.

— Кто-нибудь звонил? Гости были?

— Нет, или ты кого-нибудь ожидала? — Голос Саймона потерял резкость, в нем слышалась только усталость. Она направилась к нему, осторожно огибая стол и стулья.

— А теперь пора в постель! — Она взяла его за руки.

Дрожь Саймону скрыть не удалось. Неспешно, изображая, что она не заметила этого, Рут высвободила свою руку и шагнула назад к двери, чтобы закрыть ее.

— Пойдем, тебе нужно поспать…

— Это ты так говоришь! — Внезапный гнев, слова резкие и жесткие.

Прибегнуть ли к извинениям… обычным, честным и безвредным? Или же нет? Рут поглядела на руки.