— Да, мне бы хотелось увидеть ее.

— Тогда вам сюда. — Старший доктор повернулся к дверям и открыл их перед Бирном.

Рут лежала на одной из тех высоких наклонных постелей, подсоединенная к машинам, капельницам и мониторам. Волосы скрывала белая повязка, левая рука была в лубках. Но когда он появился в комнате и пошел к ней, она посмотрела на него и чуть улыбнулась.

— Рут, дорогая моя… — Он взял ее за руку и пригнулся к голове с нежным поцелуем.

Она негромко сказала, так что слышал лишь он:

— Бирн… я так рада, что это вы.

— Ш-ш-ш! Вам не следует говорить.

— Но я хочу кое-что сказать вам. Я думала…

Бирн знал, что должен остановить ее, велеть не напрягаться, но он видел, что у него не получится. Рут что-то тревожило. Свободной рукой она теребила простыню. Ей надо было выговориться. И он промолчал.

— Понимаете. Я… наверное, я была слепа. Я никогда не замечала, что происходило в поместье. И всегда отрицала, что там творится нечто плохое. Я никогда не хотела признавать свою слепоту и участвовала во лжи. Я обманывала Кейт…

— В каком отношении?

— Я так и не рассказала ей об отце, Френсисе. Мне было так горько, что он бросил меня.

Бирн понял, что тревожит ее.

— Нет, Френсис не бросал вас. Разве вы не знаете, что он погиб? Он пытался пробраться в поместье, чтобы повидать вас, но на шоссе с ним произошел несчастный случай.

— О том, что его нет в живых, я узнала потом… годы спустя. Но я не знала, что он шел ко мне. Мне было так горько и больно, когда он не пришел, что я никогда не называла его имя Кейт.

Бирн видел слезы в уголках ее глаз.

— Все эти годы, потраченные на презрение и гнев, я была неправа. Жестокая ошибка. Мне следовало давно рассказать обо всем Кейт.

— Сделать это еще не поздно.