– Я… не смогу… плыть… – полковник устало уронил голову. – Слишком… больно… тело… не подчиняется… Оставь меня здесь… Пока они будут… со мной возиться… уйдешь… Мне всё равно недолго… осталось…

– А я тебя дотащу, – усмехнулся Туман. – По устоявшейся традиции. Ты, главное, дыши ровно, когда под водой пойдем. Скутер у нас хороший, но нас двое, плюс груза почти десять килограмм – гоночного заплыва не получится.

Он принялся укреплять на полковнике буксировочную подвеску, острая резь в груди вспыхнула с новой силой, и контрразведчик потерял сознание, оставаясь один на один с неистребимым Зудом. Боль, рвущая мозг на куски, всё возрастала, и сознание, то выныривающее из кровавой пучины, то утопающее вновь, уже не воспринимало реальность. Сколько это продолжалось, понять было невозможно. Последним, что дошло до кипящего в раскаленном металле сознания, был шум турбин, всплеск падения и ощущение дыхания через загубник легочного автомата.

* * *

Патрульный катер описал дугу, проходя в полукилометре от границы Ареала, скользнул лучом прожектора по мутной воде, захламленной обилием плавающих веток, и направился прочь. Берёзов выждал ещё минуту и всплыл, осторожно раздвигая руками речной мусор. Здесь, в месте соприкосновения Печоры с Зеленой Зоной, течение скопило целое поле древесных обломков, коряг, ветвей и отходов цивилизации: пластиковые бутылки, смятые одноразовые стаканчики и прочий хлам. Крайние метров четыреста речной поверхности вообще не было видно из-за заполонившего её мусора, и патрули даже не пытались приближаться к двухсотметровому рубежу. Это упростило сближение с Ареалом, но вот пробиться на поверхность через весь этот мусор оказалось нелегко. Помогало только течение, прижимающее лишенного сознания Рентгена к земляной стене Ареала, в точке касания с которой Печора исчезала, сменяясь Зеленой Зоной. Ну, хоть так, подумал Туман. По крайней мере, река не унесет раненого. Некуда.

На берег Зеленой Зоны пришлось выбираться почти полчаса. Сначала забрасывать груз и скутер, затем заново разгребать немедленно сомкнувшийся над головой мусор и выталкивать на сушу Рентгена, потом вылезать самому, и быстро искать укрытие, чтобы не попасть под луч прожектора следующего патруля. Хоть и далеко, но если заметят, то крупнокалиберный пулемет катера досюда достанет запросто. Берёзов затащил контрразведчика и груз за ближайшие чахлые кусты, уложил на траву и улегся сам, позволяя себе десятиминутный отдых. Этот переход дался тяжело, почти четыре часа непрерывного сплава, два из которых пришлось провести под водой. Если бы не «Пустышка», такое плаванье неизбежно закончилось бы либо пленением, либо гибелью на острых сучьях какой-нибудь подводной коряги, которых за время перехода пришлось обогнуть сотни…