– Маамаа сеейчаас раабоотайет наа Каокео…

Пауза.

– Ньеет таакоого заакоона, чтообии неельзья биилоо проовеестьи иннурийцаа наа Каокео… поо ваашьемуу Мьеркуурий. Ньеет таакоого заакоона! Рааз ньеет, тебья нииктоо ньее смеет троонуть! Нииктоо!

Она засмеялась, искоса глядя на меня.

– Праавдаа, йя саамаайя хиитрайя, даа?

– Да ты просто гениальная у меня!!! – я в порыве восторга подхватил девочку под мышки и закружил. – Идём же скорее!

И вот мы уже поднимаемся по тропе, довольно круто забирающей вверх, – тоненькая гибкая фигурка, увенчанная прозрачной колбой скафандра, и следом крупный, вот-вот готовый уже огрузнеть ввиду солидного возраста дикарь-иннуриец. И с каждым шагом подниматься нам становилось всё легче и легче. Сердце бухало у меня в голове, словно литавры. Это! Моя! Дочь!

Горизонт уже принял горизонтальное положение, как то и положено приличному горизонту, и был непривычно, даже чересчур близок… вот только руку протянуть… Впрочем, всё это меркло на фоне невероятного, колоссального светила, которое вряд ли кто-нибудь осмелился бы уменьшительно-ласково назвать солнышком. Скафандр мгновенно изменил вид, то есть стал почти непрозрачным, зеркальным. Моя провожатая теперь выглядела будто колба, извлечённая из сосуда Дьюара. Справа и слева зашипели климатизаторы, обвевая голову горячим, будто из фена, ветерком. М-да… я ж позабыл совсем, иномейские скафандры рассчитаны на иномейцев…

– Туудаа! – Иллеа указала в сторону, где возвышался вал кратера. Тронула бляшку гравитора на моей макушке, потом на своей, и мы поплыли низко над поверхностью, местами едва не задевая ногами спёкшийся в вакууме реголит.

Светило наконец-то оставило нас в покое – вал кратера давал довольно обширную тень. Где же?..

Задавать вопрос вслух мне не пришлось. Прямо перед нами, будто из ничего, вдруг возникло дивное видение – гроздь огромных мыльных пузырей самой различной формы, подсвеченных изнутри.

– Ээтоо иисслеедооватеельскайя стаанцийя, – сочла разумным пояснить Иллеа. – Мии доомаа!

Стенка «мыльного пузыря», прогнувшись, впустила нас внутрь, и мой скафандр разом опал, перестав дрожать от напряжения. Уши немедленно заложило – похоже, давление воздуха тут было выше, чем нормальное земное.

– Туут вооздуух, скаафаандр ньее нуужеен! – девочка уже стягивала с себя скользкую «медузу». Помедлив пару секунд, я последовал её примеру. Выбираться из амуниции оказалось ничуть не проще, чем в неё залезть, зато сразу после снятия «медузы» самостоятельно скрутились в тугие рулончики.

– Иллеа! – женщина, возникшая в помещении, дышала тревогой и праведным гневом. – Уа тинно олла ке тау теано?