— Петровича знаете, сторожа? — спросил я.
— Знаем, конечно, — ответили оба почти что хором.
— Петровича убили вчера. Когда стрельба была. В посёлок залётные бандюки заскочили, его из дома вытащили, водить их и показывать, где что. И завалили, когда он что-то не так сказал.
— Ох, ёпть… — охнул Пётр. — И что? Где они? И что за стрельба?
— Они как раз на восемнадцатой линии нарвались. Постреляли их там, к едрене матери. Но я к чему всё это… У Петровича в доме осталась «тулка» двенадцатого калибра и патронов к ней больше полусотни. Я точно знаю, сам патроны ему отдал. Получается, что она вроде как бесхозная уже.
— Я схожу? — мгновенно подкинулся Витька, решив ковать железо, не отходя от кассы.
— Возьми что-нибудь, чтобы дверь открыть, — сказал Лёха. — Может, там и заперто, мы не проверяли. А ружьё на виду должно лежать, как я думаю, Петрович его с собой носил, пока живой был.
— А не шутите? А то полезу, а Петрович из этой самой «тулки» по мне. Вы-то откуда знаете?
— А мы и есть эти самые, с восемнадцатой линии, — сказал я. — У наших на глазах Петровича привалили, никто и охнуть не успел.
— А бандюков…
— Всех, — ответил я. — Их в болото, что в конце главной аллеи, свалили. Петровича по-человечески закопали, похоронили, в общем.
— Ты скажи… Три дня назад кто бы такое подумал? Наехали, постреляли, человека убили. Тут бы уже ментов было… А теперь никому и дела нет. Хана всему уже, — сказал Пётр.
Грех не согласиться.
Витька убежал, прихватив из багажника машины монтировку, а Пётр остался с нами.
— Серьёзные у вас стволы, — сказал он.
— Да стволы как стволы, — пожал я плечами. — Обычные акаэмы, просто с приблудами. Ничего крутого.
— Да ну, оптика у вас там и всё такое! Как в кино.
На это я даже отвечать не стал, просто снова пожал плечами.
— Класс, прям «зелёные береты», — продолжал куда-то клонить собеседник. — Кстати, а кто вам всё это выдал-то?
— Никто. Что выменяли, что с мёртвых бандюков взяли, что в Москве с мародёров, — почти честно ответил я. — Так, с бору по сосенке. А что вояки на заправке, кстати, выдали.