— Но вы же останетесь! — ахнул ректор.

— А кому сейчас легко? — я улыбнулась. — Вы же все равно меня вытащите?

Друзья кивнули и попытались хотя бы улыбнуться.

— Ну вот и все! Пора прощаться?

— Вета, мы тебя любим!

— Я знаю!

Зеркало давно погасло, а их лица до сих пор стояли перед глазами. Я смахнула выступившие слезы. Не время грустить! Я решительно поднялась и пошла к Данияру и Гилю. В таких случаях мне отлично помогало вино. Должно же оно быть в запасниках стойбища! Мужчины меня поняли с полуслова. До самого утра мы пили, пели и танцевали у догорающего костра.

Первые лучи солнца встретили меня лежащую у пепелища в объятиях огромного пса. Он лизнул меня в ухо и жалобно тявкнул.

— Да слышу я, псина! — вставать жутко не хотелось, особенно зная, что меня ждет. Я толкнула Гиля локтем куда‑то в бочину. Он заскулил и отполз. Стало холодно и пришлось подниматься с земли. Данияр дрых тут же, но его я будить не стала. — Ты давай приводи себя в человеческий вид. А то твой спаситель Томирион точно тебя не увидит.

Я направилась в свой шатер. Через минуту ко мне присоединился Гиль уже на своих двоих. Я подмигнула ему. Мы расположились у зеркала.

— Томирион, — обреченно сказала я. С похмелья его имя выговаривалось плохо. А на его улыбающийся и бодрый лик смотреть вообще не хотелось.

— И тебе доброе утро, дорогая! — он внимательно посмотрел на меня. — Ночка была бурной?

— Очень! Можно сказать, мальчишник перед свадьбой!

— Надеюсь, ты мне не изменяла?

— Как можно накануне свадьбы да без этого?

Он зарычал. Ну вот, кто меня все время дергает за язык? Нет, мне положительно пить нельзя!

— Надеюсь не с этим? Псом? — он скривился.

— Ага! — обрадовалась я. — Значит, ты его видишь?

— Вижу!

— Значит, сможешь вытащить отсюда?