Идет война. На Зерц, понятно дело, меня до полной победы одной из сторон не пустят. А закрыть Цветок Первородного можно только с той стороны, как и открыть.

— Значит, — взглянула я на Лизу, — нам нужно выбраться отсюда, по крайней мере, до Грозового гнезда. Я пока не смогу вернуться домой, так как дала клятву.

Я посмотрела на браслет и вспомнила другой, изящную змейку с зелеными глазками.

— Астелиат, — прошептала я, — ты жив?

И тут Лиза кивнула.

— Он жив, — спросила я уже у дочери. Она снова кивнула. — Он здесь? — снова утверждающий кивок. — Он свободен? — Лиза отрицательно покачала головой. — Ты его видела? — тот же ответ.

Что ж, значит нужно его найти и освободить.

— Только никому не говори, что я все вспомнила! — я приложила палец к губам. Лиза рассмеялась. — Умница, дочка!

Так за разговорами мы с ней и заснули. Разбудила меня Альбиона. Она хотела взять девочку на руки и перенести в свою комнату. Я уцепила ее за руку.

— Альбиона, пожалуйста, оставь ее здесь, мне легче, когда я ее чувствую и я надеюсь хоть что‑то вспомнить…

— Госпожа, — равнодушно ответила она и потихоньку подмигнула из‑под оранжевой челки, — девочке нужно покушать.

Я согласно кивнула. Как оказалось, за нами уже наблюдали. Томирион развалившись сидел в кресле у небольшого столика справа от кровати. Когда за девушкой закрылась дверь, он встал и подошел к кровати.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросил, он взяв мою руку и поднеся ее к своим губам.

— Спасибо, дорогой, — я попыталась улыбнуться. — Я так тебя называла раньше? Или может, любимый?

Он вздрогнул и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Прости, просто ничего не могу вспомнить…

Он еще с минуту всматривался в меня, потом кивнул.

— Ты еще меня называла солнышком и своим чертиком, — елейным голосом произнес он. Теперь всматривалась уже я. Он что издевается. Или, действительно, хочет, чтобы его так называли? Извращенец!

— Нет, не помню. А своим рогатым я тебя не называла?

— А у меня нет рогов, — недоуменно моргнул он.