В тот же миг из долины внизу поднялся порыв ветра и пронесся над ними с ревом, встряхнув буки и самшит, приведя в волнение золотистые азалии. Порыв миновал — и все стихло. На горы вновь опустилось мирное июньское утро.

Но покой нарушил вопль проводника, в котором звучал дикий ужас.

О’Мэлли повернулся было к Рустему объяснить, что вот перед ними причина ночного беспокойства коня, однако в глаза бросилось побелевшее как полотно лицо в обрамлении черных спутанных волос, крестьянин застыл как вкопанный. Рот его был открыт, руки подняты в защитном жесте. Рустем смотрел туда же, куда и он, но в следующую секунду уже рухнул на колени и принялся, закрыв глаза руками и стеная, отбивать поклоны в сторону Мекки. Вьюк, который он держал, упал набок, и оттуда на землю выкатились головки сыра, выпал мешок с мукой. Конь вновь протяжно заржал.

На мгновение ирландцу показалось, что кругом прокатилась волна, порыв движения. Сама поверхность Земли мягко подрагивала, словно в ответ на ласку ветра, вместе с миллионами листочков на деревьях, а в следующее мгновение все улеглось. Земля блаженно отдыхала.

Хотя неожиданность появления незнакомца могла напугать проводника, чьи нервы и без того были напряжены ночными событиями, тем не менее его дальнейшие действия, вызванные неподдельным ужасом, порядком удивили ирландца. Некоторое время Рустем молился, припав к Земле, приглушавшей его стоны и бормотание, потом вдруг вскочил и, глядя на О’Мэлли выпученными глазами, дико сверкавшими на совершенно меловом лице, хриплым от страха голосом воскликнул:

— Тот самый ветер! Они спускаются с гор! Древнее камней. Спасайся… Закрой глаза… Беги!

И кинулся прочь, стремительнее серны. Не заботясь ни о еде, ни о плате, просто накрыл лицо полой черной бурки и убежал.

О’Мэлли наблюдал за его реакцией в полном замешательстве, не двигаясь с места, но одно ему было совершенно ясно: проводник совершал все свои импульсивные действия, испугавшись того, чего не видел, а лишь почувствовал. Потому что он кинулся совсем не прочь от фигуры великана — огромными скачками бежал он прямо на нее. Едва не задев плечо застывшего пришельца, Рустем пробежал дальше, так и не увидев его.

Напоследок О’Мэлли заметил, что в стремительном беге с головы проводника слетел желтый башлык, но, рывком наклонившись, Рустем успел на лету подхватить его.

И тут великан зашевелился. Медленно вышел он из-за деревьев и протянул руки навстречу, а лицо его озарила сияющая улыбка. С этой минуты для ирландца все перестало существовать, затопленное переполняющим его ощущением счастья.