– Я ж тебя предупреждала! – Яна бросилась к Николаю Сергеевичу, пока тот не рухнул на пол, – Господи, Машенька, клянусь, я ничего не знала!..
– Какая Машенька?
– Насть, – поддерживая падающего гостя, Яна повернулась к сестре, – катись-ка ты домой или устраивайся сама, как хочешь!
– Ян, не злись, пожалуйста! Зато теперь, как говорят, он ничего не будет помнить…
– Да? И очнется в моей квартире! Или ты собираешься завернуть его в ковер и вынести на улицу? Так нет у меня лишних ковров!.. И не по этому я делу! Я доставляю радость, а не граблю и не убиваю!.. Живой, вроде, – Яна пощупала пульс, – если сердце здоровое, оклемается.
– А если нет?.. – Настя растерянно уставилась на сестру.
– Если нет, гнить тебе в тюрьме по гроб жизни!
– Ян, ну, хватит… говорю ж, не подумала, куда его потом…
– Дура, блин!.. Господи, – она подняла взгляд в потолок, – только не бросай меня!.. Сделай, чтоб ничего не случилось!..
– Ян, ну, считай, лопухнулась – не убивать же меня за это. Скажи, чего теперь делать?
– Что делать?.. – Яна немного успокоилась, видя, что Николай Сергеевич просто спит, – вымой его рюмку, водку вылей, бутылку и эту свою дрянь выброси в мусоропровод – чтоб духу ее тут не было. Потом уложим его в постель; я с ним лягу, на всякий случай. Если, дай бог, все обойдется, скажем, что он ночью перенапрягся и сердце прихватило, ясно? И не вздумай что-нибудь из его вещей тиснуть, а то с тебя станется!
– Ладно, – Настя вздохнула, – я ж хотела, как лучше…
* * *
Даша не могла определить, правильно ли они едут, но верила, что все будет хорошо, поэтому с любопытством крутила головой, стараясь не упустить ничего интересного в яркой иллюминации вечерних московских улиц.
Машина свернула во двор и остановилась.
– Приехали, мисс Даша, – с акцентом произнес водитель.
– Да?.. – двор Даша не узнала. Впрочем, это было не удивительно, ведь она видела его всего третий раз, и то – первый, после поезда, обалдевшая от ночных видений, а второй, днем, когда он выглядел совсем иначе.
– Да, – водитель засмеялся, – адрес вы назвали этот.